Вариативность психологических стратегий настолько высока (и к тому же постоянно меняется в зависимости от самых разных параметров – возрастных, исторических, этнических и т.д.), что утвердить окончательный принцип – конвергенция или конфронтация – практически невозможно. Не вдаваясь в подробности дискуссии, длящейся почти век и собравшей вокруг проблемы великую армаду из психологов, социологов, биологов, медиков и др., упомянем о теории взаимодействия. Согласно ей биологическое и социальное соседствуют в человеческом сознании в различных формах и в различных плоскостях. Это дает некоторую свободу изысканиям. И, так сказать, марксисты целы, и неофрейдисты сыты.
Способ сосуществования природы и социума в нашем сознании до конца не выяснен.
Раз уж наука психология целое столетие пытается, но все еще не в силах гармонично совместить указанные факторы, то представьте, каково проходится отдельной человеческой особи! Вот почему родителям необходимо настроиться на долгий и весьма нелегкий процесс – нелегкий и для ребенка, вырастающего из индивида в индивидуума, и для его окружения, на которое выплескиваются моря страха, агрессии и подросткового выпендрежа. Это продлится как минимум 15 лет, а то и все 20. Все системы, отвечающие за прием и анализ информации, заполняются, совершенствуются, видоизменяются. Но кое–что – довольно важное – остается неизменным даже у вундеркиндов. Время обработки данных у всех людей разнится, но место обработки – параметр куда более постоянный. В детстве эмоциональные «файлы», фигурально выражаясь, попадают в папку с надписью «Миндалины». Так называются не только органы лимфатической системы в нашем горле, но и центр эмоциональной деятельности: миндалины (те, что в мозгу) – глубинные структуры, часть мозжечка. Весь мозжечок в целом отвечает за координацию движений. Его предназначение — обеспечивать древнейшие функции организма, от ходьбы до глотания пищи. Поэтому устройство у мозжечка довольно примитивное, и появляется он в человеческом эмбрионе на ранних этапах развития плода. В свою очередь, те части мозга представителей разных видов Homo, которые сформировались в ходе эволюции позднее и получили более сложную структуру — они, соответственно, и появляются у человека позже, и действовать начинают не сразу. А тем временем жизненно важные функции выполняются примитивными отделами мозга – в частности, мозжечком. Именно поэтому мозжечок отвечает за эмоциональную реакцию на все раздражители в течение первых 15–18 лет жизни. Затем, по мере взросления, анализ поступающих сигналов и реакция на эмоциональные раздражители отходит к лобным долям мозга.
Вот почему в детстве и в юности чувства охватывают нас целиком, не поддаются контролю, не позволяют себя ограничить – все это просто–напросто первобытная «непосредственность». И даже не первобытная, а звериная. Всяческая регламентация со стороны рационального мышления почти не срабатывает.
Зачастую ребенок не в силах соблюсти правило, несмотря на неизбежность наказания.
«Половодье чувств», воспетое искусством романтизма и апологетами фрейдизма – не что иное, как отзвук инфантильного восприятия мира. Этот вывод не может не показаться сухим и рассудочным, вызывая протест не только у читательских масс, но и у масс писательских. А уж как протестуют подростки устами писателей – например, устами актера Стивена Фрая, автора романа «Лжец»: «Как они могут наказывать нас и унижать, когда мы способны испытывать чувства достаточно сильные, чтобы взорвать весь мир? Либо они знают, через что мы проходим, влюбляясь, и тогда их бессердечие, нежелание нас предостеречь, помочь нам пройти через это не заслуживает прощения, — либо они никогда не чувствовали того, что чувствуем мы, и в этом случае мы имеем полное право назвать их мертвецами»[6].
