Взлом креатива: как увидеть то, что не видят другие - страница 36
Распространенное заблуждение, что феноменальные творческие гении весь талант вкладывают в несколько отдельных шедевров, просто неверно. Томас Эдисон больше всего известен созданием электрической лампочки и фонографа, но ему принадлежало 1093 патента – это до сих пор рекорд. Творчество Эдисон рассматривал как обычную хорошую, честную, тяжелую работу. «Гений, – сказал он однажды, – это один процент вдохновения и 99 процентов пота». Для совершенствования электрической лампочки он провел 9000 экспериментов, а для изобретения аккумуляторной батареи – 50 000. Однажды, когда ассистент спросил его, почему он продолжает искать долговечный материал для нити накаливания лампочки после тысяч ошибок, Эдисон ответил, что просто не понимает вопроса. По его мнению, он ни разу не ошибся, а обнаружил тысячи вариантов, которые не работают.
Истинный север
Гении продуктивны, потому что умеют легко думать. Легкость мысли приводит к порождению множества идей. Чтобы думать легко, необходимо организовать мышление вокруг определенного количества принципов – тип мышления, который я называю «Истинным севером». Истинный север – это стандарт, по которому выверяются все курсы. Посредственный компас указывает на магнитный север, который со временем изменяется. Только гирокомпас указывает на «истинный север» – неизменяемую точку, которая не заведет корабли в тупик. Только если при мозговом штурме организовать мышление в соответствии с «истинным севером», на ум начнут приходить настоящие идеи в большом количестве. Эти принципы вечны, безвременны и прочны.
Принципы «истинного севера» для творческого мышления таковы.
• Откладывайте суждения при генерации идей.
• Придумывайте как можно больше идей.
• Сразу же записывайте приходящие в голову идеи.
• Разрабатывайте и улучшайте идеи.
Отложенные суждения
При поиске идей – как индивидуальном, так и групповом – необходимо воздержаться от суждения, оценки и критики идей при их появлении. Ничто так быстро и в полной мере не иссушает творческий дух, как критическое, оценочное мышление.
Это не так просто. Мы учились быть критичными и привыкли высказывать суждения, оценивать новые мысли и идеи инстинктивно и немедленно. Только люди могут пытаться выступать с новыми идеями, одновременно выдвигая убедительнейшие объяснения того, почему они не сработают. Это примерно как вести машину, давя одной ногой на газ, а другой – на тормоз. Соответственно, каждый раз, когда мы проводим мозговой штурм в поисках идей, умудряемся тратить большую часть времени на то, чтобы изобретать причины, почему идея не сработает или не сможет осуществиться, а не на то, чтобы придумать как можно больше самих идей. Видимо, судить проще, чем придумывать что-то новое, поэтому мы часто сосредоточиваемся на критике идей ценой порождения этих идей. Сложности возникают, когда идеи судят слишком рано и отвергают с порога еще до того, как учтены все обстоятельства.
Внизу приведена диаграмма, описывающая человека, который оценивает идеи сразу же после их предложения. Этот человек обдумывает идею A и отвергает ее как несерьезную. Затем он рассматривает идеи B и C и отказывается от них с порога. В итоге он приходит к идее D – безопасной, консервативной, которая выгодно смотрится на основании его прошлого опыта и не таит никакого риска. После оценки идеи творческая мысль кристаллизуется и останавливается. Генерируется слишком мало новых идей, а мысли склоняются к слабым, безопасным, консервативным вариантам.
На следующей диаграмме представлен мыслительный процесс человека, который не оценивает идеи сразу же после их появления. Он способен думать свободно и гибко. Он допускает неограниченное развертывание идей, их организацию в шеренги, своеобразный автостоп вариантов, их любые сочетания для изобретения новых, пока не придет к конечному прорывному результату, заставляющему воскликнуть «Эврика!». Мышление без суждений динамично и гибко. Идеи сменяют друг друга, порождая дополнительные идеи и их сочетания, что умножает возможности.
Фрэнсис Дарвин, сын Чарльза Дарвина, восхищался умением отца не судить сразу множество приходивших ему в голову несостоятельных идей, не отбрасывая их с порога в отличие от большинства коллег. Богатство его воображения сочеталось со способностью учитывать то, чего не принимали во внимание остальные. Коллеги Дарвина рассматривали новые идеи и теории на основании собственного шаблонного опыта. Если идеи этому опыту не соответствовали, они отвергались. Дарвин же, наоборот, был готов анализировать все идеи и теории, интересовался тем, куда они его заведут. Мышление его коллег было статично, мышление же Дарвина – динамично и гибко. Эта готовность принять во внимание то, что прочие называли «дурацкими экспериментами», привела его к разработке теории эволюции.
