Рой отпил еще кофе, мрачно наблюдая за тем, как его мелкие зерна высыхают на дне, как они стараются удержаться на белых стенках кружки.
“Напрасно стараются, – подумал он, – напрасно стараются удержаться там, где не за что зацепиться”.
Он поболтал кружкой, и все зерна легко оторвались от стенок и рухнули на дно. Рой рукой пригладил свои длинные черные волосы и ощутил при этом начинающие грубеть седеющие пряди. Когда же он успел так поседеть?
По всему зданию прозвучал одиночный удар электронного колокола, означающий конец занятий. Рой с отвращением фыркнул, раздраженный этим искусственным звуком. Старый колокол, все еще висевший неподвижно в колокольне над зданием, не использовался уже лет десять. Совет признал его не shy;эффективным. Не очень нужным. Все это время решался вопрос о сдаче колокола в металлолом.
Рой представил себе неторопливое раскачивание колокола, звук, чуть более высокий, чем чистое “до”, всегда разный и непредсказуемый ритм ударов. Любое проявление индивидуальности раздражало членов Совета. Мысль о том, как всемогущий Совет возненавидел старый колокол за его индивидуальность, заставила Роя улыбнуться. Он резко встал и вышел из кабинета, оставив пустую кружку возвышаться над столом, словно молчаливый монумент.
Рене Дилак сидела в крошечной прихожей, служившей в качестве приемной, общей площадью не более десяти квадратных футов. У одной стены стоял терминал компьютера, у другой – кушетка из искусственной кожи. Рене сидела на кушетке и читала “Дэвида Копперфилда”. Позади нее на стене висела афиша, на которой большими черными буквами, обведенными красными линиями, на потрясающе белом фоне было написано: “Актеры представляют: Мыши и Люди”.
– Ну, что, Рене, какие стоящие книги тебе удалось прочесть за последнее время? – спросил Рой. Это была не очень удачная старая шутка, которая, однако, служила их ритуальным приветствием. Рене оторвалась от текста и взглянула на него, слегка нахмурившись. Из-за искусственного освещения тонкие черты ее лица казались более резкими.
“Она тоже кажется слегка постаревшей“, – подумал Рой.
– Я думала, что ты уже в деканате протестуешь против решения Совета, – ответила она. – Не могу поверить, что нас осталось только двое.
– Знаю. Эти подонки приказали упаковать вещи Сэма и Гвен, не дожидаясь, пока они придут и все узнают. Я слышал, что вчера вечером декан позвонил им и сказал, что с сегодняшнего дня в их услугах университет больше не нуждается. Ночью их пропуска были аннулированы.
– Гвен звонила мне вчера вечером как раз после разговора с деканом, – ответила Рене. – Она стоически перенесла эту весть. Полчаса цитировала по памяти Теннисона, затем просто пожелала спокойной ночи и положила трубку. Я попробовала позвонить ей, но она, по-видимому, отключила телефон.
Рой задумался. Перед его глазами проплыли видения византийских царств. Они были хорошими друзьями с Гвен с самого момента ее прихода в университет. Они часто спорили за чашкой кофе о романтической поэзии. Гвен особенно любила Теннисона и его мечту о бессмертии; она цитировала его при малейшей возможности. Рой, словно священник, читающий литургию, произнес нараспев одно из стихотворений Теннисона:
…мы с тобою стары;
Быть старым – и почет и тяжкий труд.
Со смертью все закончится, но есть
Перед концом последняя возможность
Немыслимо прекрасное создать -
И нет греха в сопротивленье Богу.
Со скал в ночи мигают огоньки:
Закончен день. Луна всплывает в небо.
Взывает море сонмом голосов.
Вперед, друзья!
Еще совсем не поздно
Искать и обрести нам новый мир.
– Да, именно это она мне читала. Гвен показалась мне такой отчужденной. Рой, я беспокоюсь за нее.
– Давай заглянем к ней сегодня вечером, – предложил он.
Рене прищурилась с некоторой неохотой, но Рой счел вопрос решенным. Она встала и вышла из крошечной комнатенки, оставив Роя, омываемого зеленым светом терминала, в одиночестве.
Общий компьютер изрыгнул монотонный предупреждающий звук, Рой быстро подхватил весьма потрепанную книгу романтических стихов и поплелся в кабинет, предназначенный для занятий литературой с первокурсниками, опоздав на целую минуту. Трое наиболее нетерпеливых студен shy;тов уже отключили свои терминалы и готовились покинуть кабинет. Они разочарованно и даже с некоторым отвращением посмотрели на Роя, когда тот показался в двери серо-голубого цвета.
