По мнению Г. Н. Базлова[28], пространство-медиатор является местом примирения и накопления наиболее значимого динамического массива знаний, доступных посвященным. Располагаясь между сакральным и бытовым, зона перехода является наиболее динамичной, именно там происходит зарождение и жизнь нового.
Обратимся к современному пониманию этих миров. Согласно современной интерпретации, миры, располагающиеся по одной хроносной прямой, исходящие из разных ее точек, называются параллельными и имеют вид натянутых струн. Обычно они повторяют одну и ту же реальность, но в разных ее вариантах. Однако есть еще и инфрапараллельные миры, которые населены отличными от людей существами с совершенно непохожим на наш менталитетом.
Инфрапараллельный мир — место пребывания духов и духовных сущностей, это тонкий незримый мир, материально не предъявленный. Несмотря на это они все же имеют одну с нашим миром основу и рано или поздно пересекается с ним, открывая временные дыры или создавая ситуации катастроф, сталкивая индивидуума с самим собой в его недалеком прошлом или ближайшем будущем.
Помимо случайного вскрытия временных дверей имеются еще и изотопные хронодоры (временные коридоры), предназначенные для «аварийных» ситуаций, когда та или иная временная действительность находится на грани естественного или искусственного вырождения, и подвергаются смерти миллиарды людей. Так как параллельные реальности бесконечны в их количестве (протяженности), и многие из них незаняты живыми существами, то всегда есть возможность такого перехода.
Именно это сделал Ной, прислушавшись к голосу божественного провидения. Он, следуя за посланником Бога, пересек через семь дней хронолабиринт по вертикали и оказался на новой земле, ранее никем не обжитой.
«Аварийные двери» открываются только в крайних случаях, действуя как рефлекс выживания: система сама распахивает оболочки, даруя спасение. Такие «двери» не могут перепроводить большое количество живых существ, так как они не транспортабельны из-за сжатого хронорежима, поэтому выживают избранные.
Глава 2. ОСОБОЕ ВОСПРИЯТИЕ МИРА: МИФИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО, ПУТЬ ГЕРОЯ
Всем древним народам, независимо от места их проживания и происхождения, было присуще мифологическое мышление. Оно находило непосредственное отражение в мифах.
В. Шуклин делит все мифы на культовые (непосредственно связанные с отправлением того или иного обряда, культа; например, похоронно-поминальный обряд) и внекультовые (не связанные с конкретными ритуальными действиями).
Тем не менее миф — это лишь одно из проявлений мифологий. Помимо мифов составной частью мифологического мира также являлись: ритуал, обряд, церемония и все с ними связанное, например, украшения, маски и т. д.
Ритуал — система действий, совершаемых небольшим коллективом или в семейном кругу по строго установленному порядку, традиционным способом и в определенное время.
Ритуальные действия направлялись жрецом или старшим: хозяином дома, хозяйкой и т. д. Особое место в ритуалах занимали колдуны и знахари.
Обряд — это освященное многовековой традицией развернутое условно-символическое действие. Оно оформляет важнейшие события общественной и семейно-бытовой жизни, значимые этапы календарных циклов и хозяйственной деятельности. Обряд складывается на основе обычая и наглядно выражает устойчивые отношения людей к природе и друг к другу (передача опыта и осознание своей причастности к жизни в обществе). Обряд имеет сложную структуру, подразумевает несколько этапов, разобщенных во времени и пространстве. Ритуально-обрядовое поведение людей входило составной частью в проведение праздников.
«Кощуны и басни — близкие понятия, но не тождественные:
„Инии гудуть (играют на смычковых инструментах), инии бають ему и кощюнять“. Баять, рассказывать басни, очевидно, относится к разным видам устной словесности, и это действие подвергается значительно меньшим нападкам церковников, чем кощуны, от которых произведено и наше современное слово кощунствовать, надругаться над святыней. В баснях, очевидно, больше светского, может быть бытового (но не эпического), а в кощунах больше языческого, мифологического <…>. Кощуны семантически связывались с волхвами и волшебством: „Ни чаров внемли, ни кощуньных вълшеб“ <…>.