– Красавица, вы с такой готовностью верите всем россказням моих врагов? Неужели вы такого низкого мнения обо мне, что для вас не имеет значения ни то, что говорят, ни то, кто это говорит?
Кэтрин послышалась обида в его голосе. «Возможно ли, чтобы для Девлина было важно мое мнение о нем? Как для меня его мнение обо мне? Однако посмотрим, чему он готов поверить обо мне – проверим в мгновение ока!» – решила Кэт.
– А ваше мнение обо мне, милорд – каково оно? Вы не задумываетесь над тем, что слышите обо мне, а просто принимаете это как факт. А я должна поступать по-другому в отношении вас?
Девлин помрачнел, не находя ответа. Как он мог бранить ее за то, что она поступает так же, как он сам? Раздраженно фыркнув, он выпустил руку Кэт и проворчал, что его не заботит ее мнение, пока она без возражений подчиняется ему.
Некоторое время все шло спокойно, и Кэтрин постепенно привыкала к тому, что происходило с ее телом. Она оставалась в своих апартаментах, чтобы не видеть поднятых бровей и натянутых улыбок норманнов, и в особенности леди Энн. Кэт терзалась несправедливостью собственного положения. К этому времени уже не было сомнений, что она должна родить ребенка, и Кэтрин была уверена, что ее называют шлюхой нормандского лорда. Это нанесло жестокий удар по ее гордости, и Кэт уже не могла держать голову высоко поднятой. Только ей одной было известно, как она жаждала ласк Девлина, как мечтала, чтобы ночью он был рядом с ней, и как легко мог Девлин заставить ее просить у него удовлетворения страстной, жгучей потребности ее тела. Она была распутницей не только по названию, но по самому существу своей натуры, которая самозабвенно отвечала Роберту, требуя удовлетворения собственных неистовых желаний. И опять именно Марте удалось уговорить Кэт отказаться от добровольного заточения.
– Пойдемте, миледи! На вас не похоже, чтобы вы прятались в четырех стенах, давая другим повод говорить, что вам стыдно. Неужели вы не понимаете, что именно этого добивается леди Энн? Она говорит, что вы не годитесь в хозяйки дома, что вы ленивы и небрежно относитесь к ведению хозяйства, которое норманн поручил вашим заботам. – Спрятав лукавую улыбку, Марта краем глаза наблюдала за своей госпожой. – Она говорит, что ее дочь обучена управлять хозяйством, и справится с этим гораздо лучше, чем простая саксонская девка.
– Ах так? Так говорит леди Энн? – В ответ на подзадоривание Марты Кэтрин гордо выпрямилась, и ее фиалковые глаза сверкнули гневом. – Хотела бы я посмотреть, как она скажет это мне в лицо, Марта! Энн все еще в гостях здесь, но она, видимо, забыла об этом, а я – нет! Но с меня довольно терпеть ее оскорбления!
– Да, но помните, что она к тому же гостья норманна и вдобавок жена его отца, так что тщательно взвешивайте свои слова, – предупредила Марта, радуясь изменению настроения Кэт.
– О, я буду вести себя скромно и сдержанно, – пообещала Кэт, но блеск ее глаз не вызывал доверия к ее словам.
Весь зал в изумлении затих, когда Кэтрин, выйдя к вечерней трапезе, с гордо поднятой головой ступала по устланному соломой каменному полу, направляясь к столу. Удивившись неожиданно наступившей тишине, лорд Роберт поднял голову, чтобы узнать причину, и не поверил своим глазам, увидев Кэт. Девлин часто уговаривал ее составить ему компанию за столом и считал ее отказы просто причудой беременной женщины. Усмехнувшись, Роберт встал и протянул руку, приглашая Кэт занять место рядом с ним, а слуга поспешил придвинуть к столу еще одно кресло. Кэтрин улыбнулась и, приняв руку Девлина, грациозно села за длинный стол, а пышные юбки скрыли ее дрожащие колени. Сидевший рядом с Робертом Роджер тоже улыбнулся и быстро подмигнул Кэт, когда она взглянула на него.
– Мы рады, что вы чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы присоединиться к нам, – вежливо сказал Роджер, избавляя ее от необходимости извиняться за отсутствие, и Кэт одарила его ослепительной улыбкой.
Роберт жестом собственника продолжал удерживать руку Кэт и доверительно сжимал ее, не обращая внимания на Роджера, который поднялся из кресла, готовясь что-то сказать.
