Я опять выдохнул и попытался взять себя в руки, но получилось плохо. Где-то в глубине души зародилось странное предположение, которое я сразу начал усиленно гнать прочь, не желая к нему прислушиваться. Предположение было слишком невероятным и я не желал об нём даже думать. Бросил взгляд на левое запястье: часы «Jacques Lemans» не имели видимых повреждений и исправно работали. Стрелки показывали 7 утра, но что-то припекало чересчур сильно для столь раннего времени. Хотя, лето всё-таки. Солнце и должно припекать летом.
Вновь проверив телефон и не обнаружив сеть, я поднялся. Надо двигаться. Что толку сидеть и рассуждать с самим собой? Надо найти дорогу и вернуться в город. И только когда выйду в обжитые места, подумаю над тем, что произошло и почему я говорю на непонятном языке.
Я ещё раз прошёлся по фигуре, проверяя наличие предметов. Смартфон в кармане ветровки, часы на руке. На среднем пальце правой руки — золотой перстень с причудливой гравировкой, полученный много лет назад за победу в чемпионате Европы среди юниоров. Им я всегда гордился, хвастался, показывая всем подряд, и никогда не снимал. В карманах джинсов магнитный ключ от подъезда, связка ключей от квартиры вкупе с брелком, пачка «деревянных», немного мелочи. Пересчитав деньги, я немного успокоился. Их точно хватит на то, чтобы остановить попутку и оплатить дорогу. Пару тысяч всучу случайному водителю и он будет даже рад, что меня подобрал.
Я поправил перекосившуюся золотую цепочку на шее, которую мне когда-то подарила мать, сжал ветровку в руке и смело сделал первый шаг. Асфальтовая дорога, с которой я улетел в кювет, куда-то исчезла и в каком направлении двигаться, было пока непонятно. Но, как известно, дорогу осилит идущий. А значит, надо двигаться. Если останусь здесь наедине с самим собой, точно сойду с ума от тех мыслей, которые настойчиво пытаются пробурить дорогу в мозг и заставить трезво рассуждать. Но мне они совсем не нравились, так как от них становилось совсем уж страшно, и я так же настойчиво гнал их прочь.
Преодолев небольшую полянку, я углубился в лес. Лиственный лес в это время года был в самом соку и поражал своей красотой. Толстые стволы с плотной корой уходили далеко вверх, а пышные кроны зеленели, скрывая где-то внутри птичек, которые заливались не переставая. Я высматривал любое подобие тропинки между деревьями и двигался вперёд, часто смотря по сторонам. Идти мне было легко. Я — профессиональный футболист. У меня спортивное тело, тренированные ноги, крепкое сердце. Ограничения по питанию, занятия в тренажёрном зале, километры и километры, которые я наматывал вокруг стадиона и по футбольным полям ежедневно, закалили меня. Я без всяких проблем мог бегать в неторопливом темпе хоть десять часов подряд. И даже не запыхался бы при этом. Потому переставляя ноги, не испытывал никакого дискомфорта. Никаких переломов у меня не было и кости не вылезали наружу.
Припекать начало очень сильно через часок. Я облокотился на молодое деревце рядом, засёк время и прикинул, что по пересечённой местности отмотал километра 4. Но лес и не думал заканчиваться. Однообразный пейзаж всё так же стоял перед глазами и я не имел ни малейшего понятия куда идти. Компаса у меня не было, но и он вряд ли бы помог — я просто не знал как им пользоваться. Знал только, что стрелка всегда показывает на север. Но эта информация сама по себе ничего не давала. Север там или юг — всё без разницы. Я бы всё равно не смог понять как определить, где находятся обжитые места. Как понять, в какой стороне селятся люди?.. Слышал я так же, что понять где север, а где юг можно по мху на стволах деревьев. Но для меня это тоже китайщина. Я не знал как это определить. Мне, глупому футболисту, нужно просто указать направление и я буду идти так долго, насколько хватит сил.
Я задумчиво постучал по коре дерева, которое отозвалось гулким звуком. Хм, похоже дерево полое внутри. Как бамбук. Но на бамбук оно было совсем не похоже. Скорее напоминало грушу, судя по рисунку коры, который ни с чем не спутаешь. Когда-то давно дед позвал меня помочь спилить дерево в саду и мы с ним вдвоём несколько часов валили огромную грушу, чтобы потом пустить на растопку. Это событие врезалось мне в память и такую кору я бы ни с чем не перепутал. Так что я даже удивился, осознав, что это никакая ни груша, а нечто совсем другое. Взгляд метнулся вверх, оценил пышную крону из мелких листочков странной формы, не заметил никаких признаков плодов и рот издал неопределённый звук. Это дерево мне незнакомо. Это точно не груша. Это какая-то её жалкая копия. И, скорее всего, не плодоносящая. Странно.
