Интересно, что потом, на суде, они рассказывали об этом по-разному: Павел говорил, что, когда очутился под землей и понял, что это очень старый, если не сказать, древний подземный ход, то подумал — а вдруг именно здесь спрятана библиотека Ивана Грозного, не найденная до сих пор? Егоров же прикидывал, как можно увеличить возможности сцены, установив здесь дополнительные механизмы, ибо подземелье находилось именно под сценой. А Володя досадовал на то, что это место слишком удобно для преступников. Они обнаружили убийцу быстро — он спрятался за трубу недалеко от непроходимой ямы с водой, которую не решился преодолеть вплавь… Володю поразило, что он был совершенно спокоен, хотя убитая оказалась его женой…
Сегодня Володя вернулся домой поздно. Он выключил, занавесил, закрыл все, что могло бы помешать ему думать, и погрузился в размышления, пытаясь найти какую-то едва уловимую ускользающую ниточку, которая могла помочь разгадке. Но хаотичность впечатлений, происшествий, образов никак не давала места спокойному анализу, да и анализировать пока было нечего — никаких новых фактов. Странно все-таки получается — в родном доме, где каждая половица знакома, в родном коридоре находят труп… Стоп! А почему труп? Ведь стопроцентной уверенности в этом нет. Однако, если парень жив, и он не совсем псих… У него не было при себе оружия, он шел с какой-то целью… Но с какой? Сбежал из больницы в одной пижаме… Для чего-то сбежал! Может, что-то важное хотел сообщить, иначе не стал бы в таком состоянии и в таком виде лезть в чужой коридор. Если он, конечно, был в здравом уме. Честно говоря, Володе очень не нравились эти его «если» да «если». А вдруг его появление связано как-то с рассказом Ирины, и он хотел о чем-то предупредить? Тогда, следуя логике, не лишним будет предположить, что ему может грозить опасность. Опыт давно научил Володю простой и важной вещи: чувствуешь опасение за человека — все проверь, все сделай, чтобы ему ничего не грозило. И он протянул руку к телефону…
Парень действительно оказался жив. Более того, врач «скорой» довольно точно установила его диагноз — гепатит, то есть желтуха. У парня он оказался сывороточный, от укола в стоматологической клинике, где ему вырывали зуб. Так вот, по этому признаку, да еще по пижаме, врач уверена, что его прежнее местонахождение — инфекционная, а не психиатрическая больница. Там сразу же узнали своего пациента Певцова, из-за него несколько часов все первое отделение «стояло на ушах» — больной был тяжелый и исчез с постели прямо из-под капельницы, или, как здесь называли, — системы. Причем лежавшие вместе с ним в палате — мужчина, Володя фамилии не разобрал, и подросток Олег дружно утверждали, что парень сильно бредил, в основном слов было не разобрать, но одно повторял как заведенный — стрела, стрела… И мычал, как от боли. Так что получалось: м-м-м-м…стрела…м-м-м-м-м…стрела… а Олег даже уточнил — «как стрела»… Об этом Володе уже доложила дежурная медсестра Валя, которую он хорошо знал — с ее мамой учился в одной школе.
— Валечка, а как он сейчас?
— Сейчас спит, дядя Володя. А почему им полиция заинтересовалась?
— Понимаешь, он в чужом доме оказался, и, можно сказать, что при таинственных обстоятельствах.
— А-а-а… А мы подумали, что он все-таки на фестиваль сбежал.
— На какой фестиваль?
— Авторской песни. Фестиваль-то у нас сейчас проходит, слышали? Он же бард. Из Москвы.
— Кто?
— Бард. Ну, автор-исполнитель. Геннадий Певцов. Неужели вам его фамилия ничего не говорит? Дядь Володь, у него ведь песни хорошие.
— Так он что, на этот фестиваль приехал?
— Ну, конечно! Приехал, а накануне зуб выдрал. Он у нас в «Вольном ветре» обосновался, знаете же, там в каждом номере зеркала по стенам, утром проснулся и не узнал себя — желтый как лимон. Его привезли к нам очень тяжелого, с температурой. Он все порывался взять у нас таблетки и уйти, говорил, дескать, сам вылечусь. Но наша заведующая ему красочно обрисовала все последствия этого заболевания…
— И… когда это было, Валюта?
— Позавчера.
— А в гостиницу сообщили?
— Конечно. Он сам попросил сообщить горничной, что его положили в больницу, и чтобы его вещи убрали в камеру хранения. Он очень за них переживал.
