Тони знал: не клянитесь, что женитесь, прежде чем не увидите свою избранницу рано утром и не выпьете с ней чашечку кофе. Если вы с трудом встаете по утрам, неплохо бы узнать, не связываете ли вы свою жизнь с тем, кто просыпается как ранняя пташка.
Сузанн могла убить любого, кто имел неосторожность улыбнуться ей раньше чем через час после того, как она встала с постели. Его бывшая жена редко вставала до полудня, она так и не привыкла к жизни на ранчо.
А между тем он сам из совы превратился в жаворонка. Слишком много дел, чтобы терять драгоценные утренние часы. Он привык вставать с рассветом, чего не ожидал от новой домработницы. Клэр вошла на кухню, когда Тони смешивал яйца с молоком для блинов. Впервые он видел ее с распущенными волосами, она закрепила их черепаховыми гребешками так, что они волнами спадали на плечи. Хорошо бы провести по ним рукой, наверняка они мягкие, как шелк.
– Доброе утро. – Со сна ее голос был чуть хриплым.
– Доброе утро. Вот кофе. – Он кивнул на кофеварку.
– С лошадью?
– Лошадью? – Он удивленно вскинул брови, но тут же припомнил их первый разговор и улыбнулся. – Нет, только с маленькой подковой.
– Это не обнадеживает. – Она взяла чашку с деревянной полки, налила кофе и, сделав глоток густой черной жидкости, слегка поморщилась. Тони рассмеялся.
– Ужасно крепкий!
– Возьмите сливки в холодильнике, – предложил он, заканчивая месить тесто. – Будете блины?
– Это я должна готовить для вас, – сказала Клэр, доставая из холодильника пакет со сливками.
– Но не завтрак. – Он плеснул масла на большую сковородку, стоящую на конфорке. Капли зашипели, закружились по сковороде.
– Ладно. Обычно я пью чай с тостом. Блины не ела сто лет. – Она с интересом наблюдала, как он мерной чашкой выливал тесто на сковородку.
– На ранчо мы привыкли плотно завтракать. – Тони кивнул на полдесятка сосисок, шипящих на второй сковороде. – До обеда еще много времени.
– А Сузи говорила, вы не умеете готовить, – заметила Клэр, наблюдая, как ловко и вовремя он переворачивает блины.
– Я нет, это все «Джемина». – Он показал на коробку. – А пожарить сосиски всякий может. Вы бы видели, как я поступаю с яйцами!
– Плохо?
– Преступно!
– А я умею делать приличную яичницу. – Она улыбнулась ему, отпивая кофе. – Услуга за услугу, завтра утром я вам приготовлю завтрак.
– Но это не входит в ваши обязанности.
– Но поскольку у меня испытательный срок, я должна стараться изо всех сил, чтобы произвести впечатление. Верно?
Если б она только знала, что уже произвела впечатление, да еще какое! – думал он, наблюдая, как она достает тарелку и столовые приборы. Сегодня она была одета в простую хлопчатобумажную рубашку цвета малинового щербета, заправленную в потертые джинсы. Больше всего на свете ему хотелось положить руки ей на талию и привлечь к себе.
– Что-то горит? – Клэр обернулась с тарелкой в руке, мило сморщив носик.
– Черт! – Тони стал быстро счищать сгоревший блин со сковородки. – Хорошо, что у меня много теста, – пробормотал он.
Думай о том, что делаешь, а не о Клэр Хилз, ругал он себя.
Следующие блины получились золотистыми и аппетитными – Тони внимательно следил за ними. Клэр налила себе в стакан сока, а Тони, по его просьбе, – молока. Все было похоже на идиллию.
Она спросила Тони, что он собирается сегодня делать, и пока тот рассказывал, что хочет перевести скот на летнее пастбище, подумала: как замечательно было бы иметь такой дом и такого человека, как Тони, с которым она обсуждала бы планы на ближайший день и ближайшее будущее.
Она мечтала об этом с детства – естественное желание для того, кто был лишен нормальных семейных отношений.
После завтрака она настояла на том, чтобы все убрать со стола. Тони согласился. Он и так задержался сегодня дольше обычного – бесцветный восход уступал место ярким солнечным лучам.
– Завтра я угощаю вас, – напомнила Клэр, собирая тарелки.
– Хорошо. – Он с удовольствием глядел на нее, думая при этом: ты сама как угощение.
