- Нет.
Апыхтин постоял несколько секунд, глядя в пол, и лишь после этого, решившись, шагнул в комнату. Катя лежала на полу, неловко подвернув ногу, вокруг ее головы растеклось большое кровавое пятно. Апыхтин подошел ближе, опустился на колени, осторожно коснулся пальцами Катиного лба. Вокруг были люди с фотоаппаратами, с какими-то предметами в руках - они стояли в разных концах комнаты и молча смотрели на него.
- Так, - сказал Апыхтин негромко. - Так…
Он поднялся, поискал глазами капитана, подошел к нему, хотел что-то спросить, но голос изменил ему, раздалось только невнятное сипение.
- Там, - сказал Юферев, показав рукой на дверь в другую комнату.
- И его тоже?
- Да.
Апыхтин шагнул к двери, постоял перед ней, не в силах сразу войти, оглянулся на капитана и, словно наполнившись от него какой-то силой, толкнул дверь.
Вовка тоже лежал на полу, и его окровавленная голова оказалась как раз на большой карте Кипра. Губы у мальчишки были полуоткрыты, но уже серые, мертвые. Апыхтин почувствовал вдруг сильную, непреодолимую тошноту, слабость, голова его закружилась, и он медленно осел на пол.
- Потерял сознание, - сказал Юферев. Подняв с пола тяжелый том в глянцевой суперобложке, он положил его на полку.
- Тут потеряешь, - отозвался эксперт с фотоаппаратом. Но о своих обязанностях не забыл - подойдя к Апыхтину, несколько раз сфотографировал его.
- Не притворяется? - спросил Юферев.
- Посмотри, он совсем зеленый.
- Принеси воды.
Взяв из рук эксперта литровую банку с водой, капитан тонкой струей начал поливать виски Апыхтина, голову, шею. Через некоторое время Апыхтин шевельнулся, открыл глаза, не в силах сразу стать на ноги, чуть приподнялся, прислонившись спиной к стене.
- Я не хочу жить, - сказал он негромко и повторил: - Я не хочу жить.
- А придется, - ответил Юферев, помолчав.
- Мы на Кипр собирались, - несколько некстати сказал Апыхтин. - Вовка карту изучал…
- Поезжайте один. Это самое лучшее для вас сейчас.
- Что с ними сделали?
- Жене перерезали горло. - Голос Юферева оставался таким же мертвенно-серым, без всякого выражения. Не выдержал бы сейчас Апыхтин ни казенного сочувствия, ни соболезнования.
- А Вовка?
- Ткнули чем-то в висок. Судя по тому, что смерть наступила быстро, рана глубокая.
- А почему вы решили, что смерть наступила быстро?
- Есть некоторые признаки, - ответил эксперт, полноватый, румяный, лысый.
- Они сопротивлялись?
- Да.
- Это тоже можно установить?
- Предположительно, - уклонился эксперт от подробностей.
Апыхтин все так же сидел у двери, упершись ладонями в пол и откинув голову назад. Он старался дышать глубже, каждый раз полностью выталкивая из себя воздух.
Видя, что он пришел в себя, снова задвигались в комнате люди, опять принялись что-то замерять, высматривать, выискивать. Апыхтин с трудом поднялся, постоял у стены, видимо, не уверенный, что может идти, но потом все-таки направился на кухню. Обернулся на Катю, лежащую посредине комнаты, но не остановился.
На кухне стоял легкий чад, запах чего-то горелого. Подойдя к плите, Апыхтин увидел на сковородке несколько черных обуглившихся комков.
- Все правильно, - проговорил он, - она жарила котлеты.
Тут же, на столике, стояла тарелка с уже готовыми котлетами. Обернувшись на звук шагов, Апыхтин увидел входящего на кухню Юферева. Тот оставался таким же сдержанным и никак не проявлял своих чувств.
- Садитесь, капитан. - Апыхтин слабо махнул рукой в сторону кухонной табуретки.
- Когда мы вошли, здесь было полно дыму… Газ я выключил. И открыл окно, чтобы немного проветрить. Вся квартира была в дыму.
Апыхтин открыл холодильник, вынул початую бутылку водки, налил себе в чайную чашку, вопросительно посмотрел на Юферева.
- Нет-нет, спасибо, - сказал тот.
Апыхтин выпил водку, потянулся было к котлетам, сложенным в тарелке, но на полпути рука его остановилась.
- Закусите, Владимир Николаевич. - Юферев придвинул тарелку к Апыхтину. - Вам надо держаться.
- Зачем?
- Пройдет неделя… Вторая… И вы уже не будете задавать этот вопрос.
- Я все забуду? - вяло усмехнулся Апыхтин.
- Нет, но у вас появятся силы, чтобы помнить.
- Да? Так бывает?
