Высота - страница 55

— Чернорабочие всюду из моды выходят! — поддержал Карпухин. — Теперь неграмотные руки — не родня умной голове. Ты, говорят, второй вентилятор ставить собрался?

— Хочу сейчас, в перерыве, попробовать.

«Неужели чад сквозняком разогнали?» — удивлялся Карпухин, шагая к кауперу следом за Багратом и с уважением поглядывая на его могучие смуглые плечи, совсем открытые солнцу; вряд ли вообще найдется майка, которая окажется впору Баграту.

Карпухин увидел дежурного на компрессорной и властным жестом подозвал к себе.

— Ты что же это? — еще издали закричал Карпухин. — Так и будешь нас без воздуха держать?

— В жару всегда утечка воздуха больше.

— При чем здесь жара? Сам прохладно живешь, вот что я тебе скажу. С таким работничком только ежей доить. Двенадцать молотков прокормить воздухом не можешь! Так и работаем — ни спасибо, ни наплевать.

— Будет воздух. Как в аптеке!

Дежурный стал шарить по карманам, нашел папиросы, спички и закурил с таким деловым видом, будто именно это было самым важным и трудным во всей его работе.

— «Как в аптеке»!.. — передразнил Карпухин. — Тебя аптекарем сделать — ты бы всех больных уморил…

Катя проводила удивленным взглядом Карпухина и Баграта, которые вместе вышли из столовой.

Она посмотрела в зеркальце — не заплаканы ли глаза? — и пошла искать Пасечника.

Катя боялась себе в этом признаться, но пустыми, бессмысленными стали для нее отныне дни, если она не виделась с Пасечником.

— Ах, Коля, — призналась Катя вскоре после того ветреного утра. — Если бы вы только знали, как я тогда… Чуть сердце не разорвалось…

— Где тонко, там и рвется, — раздался рядом насмешливый голос Хаенко.

Катя вспыхнула и оглянулась — откуда взялся этот Хаенко? Ну просто проходу не дает!

— Думаешь, она тебе первому на шею бросается? — продолжал Хаенко с презрительной гримасой. — Как бы не так! Любишь надкусанные яблочки? Могу уступить за ненадобностью.

— Врет он, Коля, все врет!

Пасечник схватил Хаенко за грудь, да так, что затрещали отвороты брезентовой куртки.

Оба стояли тяжело дыша, лицом к лицу. Пасечник все ниже пригибал Хаенко к перилам мостика.

— А ну, извинись перед девушкой! Слышишь? — У Хаенко уже слетела кепка. — А ну признайся, что врешь!

— Ну, вру, — прохрипел Хаенко, спасаясь от удушья.

Пасечник отпустил его, молча отвернулся и демонстративно обтер руку об руку. А Хаенко, молчаливый и злой, спустился с мостика за своей кепкой…

После того случая Кате еще труднее стало скрывать, что Пасечник ей очень нравится.

Сегодня Катя не видела Пасечника вовсе, а вчера — мельком; он сидел верхом на какой-то железной трубе, ожидающей подъема, и завязывал трос. Не заметил Катю на самом деле или притворился?

В среду они поссорились.

Еще по дороге в театр Катя услышала веселый окрик какого-то паренька: «Гляньте, светофор!» Оглянулась — светофора поблизости не было, они с Пасечником еще не подошли к перекрестку. Тут же паренек снова закричал: «Гляньте, светофор идет!» Неужели по ее адресу? Или ей показалось? Почему так смеялись ребята? А главное — вместе с ними смеялся Пасечник! Он изо всех сил старался быть серьезным, даже виновато опустил голову, но удержаться от смеха не мог. Катя готова была поклясться, что она — причина этого всеобщего веселья. Она хотела обидеться, но не знала за что, и злилась из-за своей недогадливости.

В театре она смеялась громче всех, желая обратить на себя внимание.

Пасечник даже отодвинулся от нее, насколько позволяло кресло. Катя еще не видела его в таком гневе. Больше он с ней до конца спектакля не разговаривал.

Антракты Пасечник просидел в кресле, отказался и заглянуть в буфет, и прогуляться с Катей под ручку.

Пасечник не проводил ее домой после театра, а она не удержалась, наговорила грубостей.

И вот со среды они — будто незнакомы.

Ну зачем нужно было хохотать на весь театр? Она сделала это назло Пасечнику. Ему так понравилась красивая актриса, что Катя даже стала ревновать. От этой глупой ревности все и пошло. Пасечник сообщил Кате, что актриса Зоя Иноземцева — из самодеятельности и тоже работала когда-то нагревальщицей. И откуда Пасечник это узнал? Может, он все придумал?