— Чего ты как хлопочешь, Иван Иванович? Уж не собираешься ли и ты выпорхнуть из родного гнезда?
Терновой вздохнул. Сегодня Дымов сказал ему: «Хоть ты, Иван Иванович, ходок и плохой, а хотелось бы мне походить с тобой вдвоем по Красным Пескам. Пешком. Как разведчики ходят».
— Пока Цека не перебросит меня, ты от меня, Чекменев, не избавишься, — рассмеялся Терновой. — Я к тебе даже с фронта и то дорогу нашел. Но знаешь? Думается, настанет время, когда и мне надо будет разделить долю всех этих кочевников. Токмакова я сам уговорил уехать с «Уралстроя». И считаю, что правильно поступил. Не ставить же его после сварной домны на щитовые дома? Кочевье строителей не вчера началось и не завтра окончится! Нам еще строить и строить. Вот Дымов носится с идеей завода-стройки. Строительная дивизия на колесах. О новых формах работы думать нужно. И писать об этом в Цека надо не кому-нибудь, а нам с тобой…
Дымов посматривал на Тернового, оживленно спорящего, и говорил с Медовцом о Красных Песках.
Закончив разговор, Медовец отошел от Дымова и собрался затянуть «Распрягайте, хлопцы, коней», — он уже кашлянул и набрал воздуху в легкие, уже подал знак Одарке, чтобы подтянула песню, но в этот момент прораб, сидевший по ту сторону стола, за тортом, изображавшим шоколадное подобие домны, закричал:
— Товарищ Медовец! Учтите нашу дополнительную заявку! Еще хотя бы четыре вагона!
— А ты не делай ход конем. Два вагона.
— Что это значит — два?
— Два — это такая цифра. — Медовец хотел было размашисто начертить в воздухе пальцем двойку, но раздумал и показал кукиш. — Алло! Бачишь? — Медовец, не успев улыбнуться, разразился громовым смехом. — У нас какие цифры приняты? Арабские цифры. Из этого тебе и следует исходить в своей работе.
— Мне не до смеха. Учтите: бетонировка высоких марок требует.
Медовец посмотрел на прораба тем взглядом, каким обычно смотрел на звонящий телефон.
— Меня сейчас только марки вин волнуют. Чуешь? Передай-ка мне коньячок по знакомству. Как это нету? Алло! Направо ты дывишься, а налево не бачишь! То-то же! И давай-ка лучше чокнемся… За отъезд!
— Куда?
— Государственная тайна. Но не дальше, чем поедет Дымов!..
— Посуда любит чистоту, — подал голос Карпухин и тоже потянулся к Медовцу с бокалом.
Медовец осушил бокал, откашлялся, вновь кивнул Одарке и, опасливо покосившись на прораба, поспешно грянул: «Распрягайте, хлопцы, коней…»
Одарка запела стесняясь, вполголоса. Впервые ее пригласили на такой банкет, и она чувствовала себя крайне неуверенно. У рубильников, среди проводов высокого напряжения она робела меньше, чем в присутствии высокого начальства.
Но Медовец дирижировал, навалясь на стол, и понемногу голос Одарки набирал теплую силу, легко перекрывая застольный гул.
Сегодня песня совсем не тронула Карпухина. Он пил больше обычного и был мрачен.
Подошел Терновой.
— Что пригорюнился, Захар Захарыч? Ты еще в рубщиках прославишься!
— Какая теперь слава? Другие мою фирму держат. — Карпухин махнул рукой. — Разве мне за молодыми угнаться? Давай лучше выпьем, Ваня, По третьей?
— Нет.
— Неужели по четвертой? А впрочем, куда ни шло. Уговорил ты меня!..
— А лишку не будет, Захар Захарыч?
— Сроду до дребезга не напивался. Пить, Ваня, можно. Только пить нужно так, чтобы на партийный билет не капало.
— А когда же мы тебя будем в партию рекомендовать-принимать?
— Еще не дорос. Потом старуху свою надо сперва перевоспитать… Религиозная прослойка в семье получается…
Нежданов подсел к Гинзбургу, сидящему в табачном облачке. Глаза у него были полузакрыты. Казалось, Гинзбурга клонит ко сну и он борется с сонливостью.
— Вы читали, Григорий Наумович, мой отчет о митинге?
— Еще не успел.
— Там есть один точный образ: домна — это дот, долговременная огневая точка пятилетки.
— Нам с вами хватит дела не на одну пятилетку. — Гинзбург улыбнулся и принялся выколачивать трубку, не замечая того, что новый темно-синий пиджак уже обсыпан пеплом. — Вот построили мы домну. Все технические новшества будут отражены в отчетах, в специальных журналах, в учебниках. Но разве менее важно описать все новое, что родилось в душах людей? Взяли бы вы, Андрей Данилович, и написали роман.
