– Мне печально видеть тебя в таком положении, – прошептал посетитель.
– Я лишь претворял в жизнь ваш план.
– Ты не добавил «отец мой», – прошелестел старческий голос. – Или ты уже не считаешь Триумвират своей семьей, Алкет Гард?
– Тот, кого я называл своим отцом, обманул меня.
– Вот как? – Юрай Борох тяжело опустился на лежанку. – Разве я сказал тебе хоть слово лжи? Ты пришел ко мне, утверждая, что слышал голос Эмнаура. Ты заявил, что Он признал тебя достойным Алого свитка.
– Ты сказал, что бог сам выбирает достойного – и тогда людское правосудие смирится с нарушением закона.
Борох некоторое время молчал, словно вспоминая тот разговор. Затем пожал плечами.
– Да, я сказал именно так. Слова были другими, но суть ты передал верно. Только вот в чем дело, сын мой, истинно ли словами Эмнаура было то, что послышалось тебе во тьме кельи? Я же сказал, что лишь тебе решать, применить ли это проклятое заклинание. Ты решил. Ответственен ли я за твои действия? Как отец – возможно. Как высший маг Триумвирата – пожалуй. И я не снимаю вины с себя.
– Но я умру на костре.
– Да, умрешь. – Теперь голос верховного жреца звучал жестко. – Прости, сын мой, но я хочу, чтобы ты понял. Не будем сейчас думать о том, чей голос ты слышал. Бога… или человека, желающего сбить тебя с истинного пути. Я отдал тебе свиток не потому, что поверил в голос Эмнаура. Нет, сын мой, я видел, что дух твой слаб, что ты не устоишь перед соблазном. Сила – очень привлекательная вещь, малыш, устоять может не каждый. Я в свое время устоял – именно поэтому мне было доверено хранение Алого свитка. Ты оказался слаб. И эта слабость пошла на пользу Империи. Орден лишился большей части своих боевых магов, и теперь вряд ли сможет оказать серьезное сопротивление. А твоя казнь… она станет свидетельством того, что Империя, как и в былые времена, уважает закон.
– Ты же знал, что так и будет, жрец!
– Знал, – легко согласился Борох. – Конечно, знал.
Он поднялся, подошел к Алкету, встал рядом, положил ладонь на плечо заключенному.
– Я знал, что тебе не достанет мужества остаться в стороне от битвы. Особенно если под руками вдруг окажется все необходимое для проведения ритуала. Если бы ты сумел взять себя в руки – тогда, волей Триумвирата, именно ты стал бы следующим хранителем запретного знания. Но вероятность такого исхода была слишком мала… Я не подталкивал тебя к преступлению, Алкет, я лишь немного… усложнил твой выбор. Подумай сам, легко отказаться от деяния, если нет возможности его совершить. Но у тебя под руками неожиданно оказалось все, что нужно, – тем значительнее была бы твоя победа над самим собой. Но ты проиграл. И пусть тебя утешит мысль, что даже смерть твою я сумею обратить во благо.
– Во благо Гурану или лично тебе, жрец?
Борох рассмеялся сухим, дребезжащим смехом.
– А где та грань, сын мой, что отделяет мои интересы от интересов Империи? Впрочем, сказано уже достаточно. Я хочу попросить тебя, сын мой. Не приказать, ибо ты в душе отверг служение, я чувствую это. Печально, но с этим уже ничего не поделать. Поэтому я прошу – умри достойно. Как положено мужчине.
Больше Борох не сказал ни слова. Вышел, тихо притворив за собой дверь.
Сколько раз за прошедшее время Алкет вспоминал этот разговор? Днем и ночью в его голове звучал голос Бороха, повторявший правильные, умные вещи. Все верно, приход демона оказал большую помощь Империи, но и в немалой степени дискредитировал ее в глазах всех – от благородного сословия до простого серва. Если сейчас состоится показательная казнь отступника – это несколько приглушит возмущение народа.
Годы, проведенные во служении, не могли не сказаться на чувствах Гарда. Он привык думать о себе, как о частице большого общего дела – и потому сейчас мысль о предстоящей смерти воспринимал спокойно. Он сделал то, что счел нужным – и ошибся. Бывает. Закон определил наказание, и приговор будет приведен в исполнение. Нет сомнений, что Триумвирату нужно было это деяние, но даже верховный жрец не мог прямо приказать – только подтолкнуть, создать условия, спровоцировать. Разумеется, у него это получилось. Теперь Триумвирату необходима его смерть. Вот об этом Борох мог сказать прямо – лидер сильнейшего магического сообщества Гурана мог позволить себе отправить подчиненных на смерть, если того требовали высшие интересы. И делал это не раз. Так что его откровенность – лишь облаченный в сочувственную форму приказ.
