Пол бьёт меня ещё сильнее, и мне приходится посмотреть на него.
— Это Кит? — спрашивает он.
Я машу на него рукой, чтобы он заткнулся. Он увеличивает громкость. Я смотрю на слова внизу экрана. Сползаю вперёд, и теперь моя задница балансирует на краю дивана.
ЭМИЛИ СОГЛАСИЛАСЬ ОТВЕТИТЬ НА НЕСКОЛЬКО ВОПРОСОВ.
Я наблюдаю за тем, как девушка, которую я люблю, поднимается к трибуне. Она щурится и поднимает руку, чтобы загородиться от солнца. Я вижу веснушки на её переносице, и моё сердце замирает. Она в Калифорнии.
—Добрый день, — говорит Эмили.
Толпа начинает забрасывать её вопросами. На экране печатают только те вопросы, на которые она отвечает.
— Где я была? — повторяет она. — Все шесть месяцев я была в Нью-Йорке. С этим связана кое-какая история, но я не буду утомлять вас ею. Иногда девушкам нужен перерыв. — Большие буквы говорят о том, что она смеётся. Но в её глазах нет смеха.
С ВАМИ ВСЁ В ПОРЯДКЕ, ЭМИЛИ? — спрашивает кто-то.
— Я чувствую себя отлично, — говорит она. — Лучше, чем когда-либо.
ЭМИЛИ, ВЫ ПСИХИЧЕСКИ НЕЗДОРОВЫ? У ВАС БЫЛ СРЫВ? ВЫ БЫЛИ НА РЕАБИЛИТАЦИИ?
Она удивлённо смотрит на того, кто задаёт эти вопросы.
— Последний раз, когда я проверялась, всё было хорошо. — Она смотрит вниз на своё тело и хлопает себя по бёдрам и животу. — Думаю, со мной всё нормально.
ЭМИЛИ, ВАС УДЕРЖИВАЛИ НАСИЛЬНО?
Она качает головой.
— Нет. Никакого насилия не было. Всё это время я была в полной безопасности.
Кто-то поднимается к трибуне, чтобы увести Эмили, и у меня всё болит, когда я вижу, как она отступает назад. На экране появляется ещё один вопрос.
ЭМИЛИ, КАКИЕ У ВАС ПЛАНЫ НА БУДУЩЕЕ?
Она улыбается. Потом смотрит прямо в камеру. Прямо на меня. С таким же успехом она могла бы дать мне под дых.
— Весной я собираюсь в Джульярд, получать музыкальное образование.
У меня внутри всё обрывается.
ПОЧЕМУ НЬЮ-ЙОРК, ЭМИЛИ?
Кому-то удаётся задать ещё один вопрос до её ухода.
Эмили склоняет голову набок и смотрит прямо на меня. Она поднимает руку и показывает знак, обозначающий «я тебя люблю», и я вижу татуировку на её предплечье. Это ключ, в центре которого буквы моего имени. Я смотрю на Пола.
— Ты её сделал?
Он ухмыляется и пожимает плечами.
— Ничего особенного.
Нет, она особенная. До каждой грёбаной детали.
Репортёр повторяет вопрос:
ПОЧЕМУ НЬЮ-ЙОРК, ЭМИЛИ?
— Всё просто, — отвечает она. — Потому что я люблю Нью-Йорк. Я люблю Нью-Йорк всем своим сердцем и жду не дождусь, когда смогу вернуться. Я должна была вернуться повидать папу, который должен был кое-что уладить для меня. Но я возвращаюсь в Нью-Йорк. — Она наклоняется ближе к микрофону. — Я люблю тебя, Нью-Йорк. Никогда не сомневайся в этом. Скоро увидимся.
И тут она машет рукой и исчезает.
Я откидываюсь на спинку дивана, пытаясь осмыслить всё это в своей голове.
— Вот дерьмо, — говорит Пол. — Это она заплатила за лечение Мэта.
— Что? — Я по-прежнему нахожусь в шоке.
— Она вернулась домой ради тебя, — объясняет он. На другом конце провода по-прежнему висит Мэт, и Пол одновременно разговаривает с нами обоими.
Она сделала всё это ради меня.
— Она сделала это ради меня, — произношу я вслух.
— Хренов везунчик, — говорит Пол, пихая меня в плечо.
— Она вернётся обратно, на весенний семестр в Джульярде.
Тёплое чувство счастья накрывает меня, словно одеяло, которое свеженьким вытащили из сушилки.
Пол кивает.
— К тому моменту Мэт уже будет дома.
Все мы надеемся, что к тому моменту Мэт окажется дома. У Мэта появился шанс вернуться домой, и всё это благодаря Эмили. Я вскакиваю, и Пол заключает меня в объятия.
— Она вернётся? — Я по-прежнему не могу осознать всё это. — Она не уехала навсегда.
— Она только что объявила на весь грёбаный мир о том, как сильно тебя любит, придурок. — Пол снова пихает меня в плечо.
Она вернётся обратно. В Джульярд. Ко мне.
КОНЕЦ
