Утолив первый голод, Мила посмотрела на посетителей ресторана Марко.
Молодежи не было, что говорило о недемократичности цен в этом заведении. Преобладали люди среднего возраста — от тридцати до шестидесяти, уверенные в себе и хорошо одетые. Это могли быть и мужчина с женщиной, и деловые партнеры. Никто громко не смеялся, ели все культурно, тихо переговариваясь и слушая джазовый ансамбль, играющий на сцене. Музыканты все были в белых рубашках. Душа радовалась за людей, которые могли себе позволить такой отдых.
— Марк готовится к свадьбе… — сказала Мила.
— Опять ты о нем?! Расслабься и получай удовольствие от еды! Горе мое!
— Я и получаю…
— Слышь, — пихнула ее под столом ногой Надя, — хорошо еще, что нас не запомнили и не внесли в черный список, чтобы не впускать в ресторан!
— Это еще почему?
— Забыла заварушку у ресторана? Между прочим, яйца яйцами, а витрину-то внизу наши разбили, а я-то знаю, что это бешеные деньги, — гордо заявила Надя, уплетая овощи за обе щеки.
Официант ненавязчиво подходил к ним и подливал вина.
— Я с ужасом вспоминаю об этом, — призналась Мила.
— Эх, слабый у тебя характер! А я вот довольна!
— Что чуть не убила человека? — спросила Камилла, имея в виду, конечно же, Марко.
— Да нет… это была ошибка, я бы даже извинилась перед ним, просто здорово мы тогда выступили против фуа-гра.
Мила пожала плечами.
— Меня вызывал следователь, — продолжала хвастать Надежда.
— Меня тоже… — подтвердила Камилла. — Этот итальянец не обманул, его пассия на следующий день забрала свое заявление, и нам с тобой больше ничто не грозит, кроме моего сумасшедшего чувства к нему.
— Это точно… — зачавкала Надя, — но ты не горюй, я что-нибудь придумаю…
— От этого мне только страшнее… — ответила Мила, косясь на салат из морепродуктов в хрустальной вазочке на ножке.
Надежда перехватила ее взгляд. На поверхности красиво выглядевшего салата лежали те самые моллюски, которые надо было открывать специальными щипцами.
— Знать бы нам… — оформила общую мысль Надя.
Вино было превосходно, а рыба сытной, и от десерта подруги дружно отказались. Надежда не удержалась и задала официанту мучивший ее вопрос, вернее, ее подругу:
— Скажите, любезный, а ваш шеф посещает ресторан?
— Сергей Анатольевич? — уточнил официант.
— Какой Сергей Анатольевич? — не поняли подруги.
— Наш директор, — пояснил официант.
— А Марко Тозини? — с придыханием спросила Камилла.
— А… ну так это, вообще… — махнул рукой официант, — хозяин этого всего. Для него этот ресторан — песчинка в его бизнесе, он бывает у нас редко и в основном в обед, и то часто совмещает с деловыми переговорами. А администратор у нас Сергей Анатольевич, в зале для посетителей он не ест никогда, но кухню нашу оценил и любит, будьте уверены, — ответил словоохотливый официант.
— А не знаете, когда Марко Тозини будет обедать у вас, то есть у себя? — спросила Надежда, несмотря на то что Мила делала ей всяческие знаки замолчать.
— Насколько я знаю, заранее он не сообщает. Все, по-видимому, зависит от того, как сложится у него день. У нас девочки-официантки тоже всегда ждут его приезда, — улыбнулся официант.
— Почему? — спросила Надежда.
— Марко оставляет щедрые чаевые, — ответил парень и выразительно на них посмотрел, словно призывая и их не жадничать и последовать примеру славного итальянца.
— А… ну спасибо вам за все… наелись, напились, все узнали… Не знаете, где мы можем еще увидеть господина Марко?
Официант улыбнулся.
— Нет, извините, такой информацией я не располагаю.
— Тогда принесите нам счет.
— Вам раздельно?
— Нет, общий, — ответила Мила и полезла в сумочку за кошельком.
Счет в красиво оформленной кожаной папке принесли. Мила открыла папку и стала внимательно всматриваться в цифры. Наконец Камилла дошла до понятного слова «итого» и не совсем понятного числа — шестнадцать тысяч рублей.
— Что? — насторожилась Надежда, которая давно подозревала, что этим все и закончится.
— Сколько у тебя денег? — спросила Мила, отрывая наконец-таки взгляд от счета.
— Три тысячи.
— И все?
— Дома еще есть тысяча, если Димка не пропил… А что? Я же тебе говорила!
Мила снова с надеждой посмотрела на итоговую сумму, словно за время ее разговора с подругой она могла уменьшиться.
