-Во, точно. – Кивнул, помолчал – стрекот вертолёта послышался и теперь постоянно нарастал, скоро, машина приземлится здесь и сталкер отправится на Большую землю, к своей новой жизни.
-Я не о том, что деньги, ну…, в общем, не знаю. Я отвык. Я ещё до Зоны… - Он осёкся на полуслове и замолчал. Спустя десяток секунд, добавил. – Не помню я, как это - просто жить.
-Вспомнишь Стёпа, это как на велосипеде – раз научился, года три не ездил, забыл нахуй как оно, сел прокатился, уебался, башкой стукнулся, в реанимации очнулся и сразу вспомнил. Гы-гы.
Степан улыбнулся, но как-то кисло. Перед его глазами, вдруг предстали холм и пустой лагерь, он вроде бы, всего на пару секунд закрыл глаза, а когда открыл их снова, вокруг никого. Только дождь, гром, и молнии бьют в землю.
И никого. Только дождь и пожухлая осенняя трава…, хотя когда он закрывал глаза, она была ярко-зелёной и его друзья спокойно спали на земле…
-Давно ты тут? Ну, в Зоне.
-Лет пять, наверное. – Ответил гигант, бросив взгляд на два маленьких мешка, что лежали рядом с ним, на земле – в них артефакты, то, что осталось после оплаты билета на Большую землю.
-Я сбился со счёта. Не помню сколько точно. Да и сложно было запомнить. Первый год, как во сне, всё в тумане каком-то…, Зона не для людей. Нет нам тут места. Мы тут просто мясо.
-Ну…, может быть. – Парень пожал плечами, хотел что-то ещё сказать, но вертолёт уже почти долетел – шум стоял такой, что можно было общаться только выкрикивая слова. А кричать ему не хотелось. Ему хотелось, напрягая глаза, смотреть по сторонам. А то было дело месяца три назад – химера повадилась охотиться у самого входа. Как прилетает вертолёт, не слышно ничего, а она тут как тут. Человек шесть сожрала скотина, пока не выманили на живца и не прикончили…, вместе с живцом прикончили, но то не суть. Суть в том, что тварь оказалась слишком сообразительной. Догадалась, что они не слышат ничего, из-за шума винтов, что теряют бдительность именно в этот момент. Догадалась и начала охоту. Как бы вторая такая не завелась…
Вертолёт сел, винты продолжали вращаться – он не будет задерживаться, только заберёт груз и обратно. А груз он – сталкер Степан. Гигант подхватил мешки и двинулся к вертолёту, тщательно осматривая местность перед собой – привычка. Хоть и знал, что тут всё проверено на сто рядов, но не мог перейти на бег и не смотреть себе под ноги, не смотреть по сторонам. Ведь это смерть – потеряешь бдительность, допустишь всего один промах и ты покойник. Слишком дорого досталась ему эта наука. Слишком много смертей ему пришлось увидеть, что бы понять Зону, слишком часто он оказывался на волосок от смерти, слишком много у него осталось шрамов, что б отказаться так легко от привычек, не раз спасавших ему жизнь.
Взобравшись в вертолёт, он сел напротив двух солдат. Они на него не взглянули даже, у обоих оружие поднято, смотрят – один в иллюминатор, второй в открытую дверь. Не простые солдаты, наверное, военные сталкеры или ещё кто…, Зона оставалась внизу, она оставалась за спиной.
Впереди новая жизнь.
-Ну что ж Елдак, - прошептал гигант, - другая жизнь впереди. Семён умер в Зоне, и Степана больше нет. И тебя Елдак, больше нет. Остаюсь только я…
Он не сказал, кто будет этот «я» – он ещё не придумал себе новое имя.
Метров триста от условных границ Адской Кухни.
Ветер трепал волосы на головах людей, трепал он и веточки, недавно лишившиеся листьев, по случаю наступившей, ещё не совсем поздней, но, всё же, уже осени. Трепал аккуратно, немного даже робко, наверное, он не совсем понимал, все ли они тут люди или всё же нет? За спинами двух, что смотрели на третьего, стоят другие. Их там довольно много. Разные все. Одни в плащах, из других растут клыки и когти, вживлённые в плоть, кожу, а когда и в собственные кости. Эти на людей тоже не сильно-то…, впрочем, ног две, рук две, сидят на корточках, иногда на рассвет рычат, а в целом, в принципе, наверное, тоже люди.
А тот, на кого смотрят двое других? Они спустились в этот овражек и замерли там, напротив третьего. Хороший овражек, есть в нём ручеёк, деревца ивовой внешности, камушки вот живописно раскиданы повсюду. Мужик какой-то из земли, на берегу ручья торчит – вот с ним, тут сложно всё. Он немножко гнилой, чуть-чуть пахнет. Молча, таращит белесые глаза и тянет руки, словно бы прося о помощи. Но зачем тогда так жадно он двигает остатками челюстей? Словно хочет кушать…
