Кроме того, мы были уверены, что произошедшее серьезное повышение цены в конечном счете приведет к экономии и более масштабному использованию альтернативных источников энергии.
С самого начала мы старались ежемесячно и наиболее полно информировать наших партнеров о своем видении ситуации и о выбранной нами инвестиционной стратегии. К сожалению, несмотря на просьбы о конфиденциальности, наши отчеты распространялись по электронной почте, и в результате наши рыночные позиции перестали быть тайной. В своем июльском письме мы подчеркнули, что не являемся инвесторами, следующими за трендом. В случае, когда цена актива смещается против базового уровня более чем на 15%, мы автоматически пересматриваем свои аналитические выкладки, основанные на фундаментальных показателях. Следующим нашим шагом должно стать или наращивание позиции, или ее закрытие. Если фундаментальные показатели не изменились, мы склоняемся к решению об увеличении объема рассматриваемой позиции, а не о ее закрытии, поскольку, несмотря на понесенные потери, изменение цен фактически делает нашу позицию более перспективной. Мы являемся сторонниками вложений на фундаментальной основе, а не охотниками за ценовыми импульсами.
Уоррен Баффет при помощи аналогии с партнером-маньяком лучше всего сформулировал эту философию. Его размышление на эту тему выглядело примерно так.
Предположим, что вы ведете свой бизнес на паях с партнером, страдающим маниакальной депрессией, имя которого — мистер Рынок. В какой-то момент мистер Рынок под воздействием массового наплыва благоприятных факторов, затрагивающих ваш бизнес, настолько впадет в эйфорию относительно его перспектив, что обратится к вам с предложением выкупить вашу долю компании за смехотворно высокую цену. В таком случае вы, конечно, должны пойти навстречу его желанию.
В другом случае этот партнер, лишь только завидев на горизонте сгущающиеся тучи, начинает беспокоиться о перспективах вашего общего бизнеса. Неблагоприятные прогнозы угнетают его, и он в отчаянии предлагает вам выкупить его долю со значительной скидкой от ее реальной стоимости. И в этом случае вы тоже должны дать свое согласие.
Далее Баффет говорил, что нерационально и даже сверхглупо продавать недооцененные с вашей точки зрения активы только потому, что их цена упала. Другими словами, господин Рынок вполне может быть старым (или молодым) дураком, который время от времени впадает в истерику. Иногда в своем безумии он видит призраков. В другом случае его воображению представляется добрая фея, ласкающая его своими длинными золотыми пальцами.
Вы имеете полное право игнорировать мнение мистера Рынка или обманывать его, гораздо хуже, если вы потерпите неудачу под влиянием его истерики. Предположим, существует цена, за которую вы могли бы сегодня продать свой дом. В течение следующих нескольких месяцев эта цена устойчиво снижалась. Продадите ли вы свой дом только потому, что его цена уменьшилась, и будете ли вы удовлетворены этой сделкой? Конечно, нет! В этом смысле точно таким же образом можно рассуждать и в отношении привлекательности капиталовложений.
Слова Баффета, передающие философию инвестиций в ценность активов, звучат очень веско, но такой подход не работает, когда вы держите проигрывающую «короткую» позицию, управляя деньгами нервных клиентов. К 19 августа цена на нефть поднялась до 48 долл., фондовые рынки раскачивались, а наш фонд потерял в течение года 7%. На следующий день New York Times опубликовала статью, сообщавшую о том, что наш фонд несет существенные потери на своей «короткой» позиции но нефти. Статья сопровождалась моим изображением, где я выглядел весьма потрепано. Кроме того, эта публикация содержала намеки на то, что я неудачник, и многочисленные звонки моих знакомых, которые, конечно, тоже читали Times, не поднимали мне настроение. В ближайший уикенд во время обеда в клубе я ощущал на себе взгляды наблюдавших за мной людей, но когда я пытался встретиться с ними взглядом, они тут же отводили глаза.
Лодка доверия разбивается о рифы
Тотчас на нас обрушился шторм. Один из наших самых крупных инвесторов, на благо которого я до этого успешно пахал множество лет, позвонил мне, чтобы сообщить о том, что он забирает свои деньги. Это походило на удар под дых, более всего неприятный из-за своей неожиданности. Фонд, который был нашим главным инвестором, прислал по электронной почте письмо, в котором назвал нас сумасшедшими и обвинил в нарушении обязанностей по доверительному управлению. Одна женщина, деньгами которой я успешно управлял в течение 30 лет и которая была моим личным другом, тоже позвонила, чтобы выразить свое желание покинуть нас. Другими словами, здание доверия, которое строилось в течение 30 лет, разрушилось за несколько месяцев, даже при том, что в 2003 году мы показали действительно хороший результат. Наконец, один рыночный обозреватель, который очевидно читал наше июльское письмо к инвесторам, содержавшее высказывания Баффета о мистере Рынке, написал на него пародию, высмеивающую нашу приверженность стратегии инвестирования в ценности и указывающую, что мне пора бы уже научиться покупать сильные активы и продавать слабые. Хуже всего было то, что на тот момент и в отношении того актива он был прав.
