— Классическую музыку надо уметь исполнять, — сказала донья Росита. — Она не то что нынешняя, один грохот, как эти футуристические выкрутасы, что передают по радио. Я тут же говорю супругу: «А ну-ка, Энсо, выключи скорей эту пакость, у меня от нее голова болит». Я считаю, такую музыку надо запретить.
— Нелли говорит, что современная музыка совсем не похожа на прежнюю — на Бетховена и на прочих.
— То же самое говорит и Беба, а она знает в этом толк, — сказала сеньора Трехо. — Теперь развелось слишком много футуристов. Мой супруг дважды писал на радио, чтобы они улучшили свои программы, но давно известно, когда столько любимчиков… Как вы себя чувствуете, деточка? Я вижу, вам нехорошо.
Нора чувствовала себя вполне прилично, однако замечание сеньоры Трехо смутило ее. Войдя в читальный зал, она столкнулась с дамами и не знала, как ей повернуться и уйти в бар. Пришлось подсесть к ним с улыбкой, точно эта встреча чрезвычайно ее обрадовала. Она подумала, а не появилось ли в ее лице что-нибудь такое, что выдает… Да нет, ничего не могло появиться.
— Днем меня немного укачало, — сказала она. — Пустяки, тут же прошло, как только я приняла таблетку драмамина. А вы как себя чувствуете?
Дамы, вздыхая, сообщили, что штиль на море позволил им выпить чая с молоком, но если снова поднимется буря, как в полдень… Ах, счастлив тот, кто молод, как она, тогда только и думаешь о развлечениях и не представляешь себе, что такое жизнь. Конечно, когда путешествуешь с таким симпатичным молодым человеком, как Лусио, жизнь представляется в розовом цвете. Она осчастливила его, бедняжка. Ну и отлично. Никогда не знаешь, что станется потом, а пока есть здоровье…
— Вы, наверное, совсем недавно вышли замуж, да? — сказала сеньора Трехо, внимательно ее рассматривая.
— Да, сеньора, — ответила Нора. Она чувствовала, что вот-вот покраснеет, и не знала, как избежать этого; три дамы продолжали смотреть на нее с приторными улыбочками, сложив пухлые ручки на округлых животах. «Да, сеньора». Она решила притвориться: сильно закашлялась, закрыла лицо руками, и дамы тут же полюбопытствовали, не простудилась ли она, а донья Попа посоветовала ей сделать растирание. Нора почувствовала всю фальшь этих вопросов и свое бессилие перед ними. «Плевать на то, что о нас будут думать, мы все равно скоро поженимся, — не раз повторял Лусио. — Это лучшее доказательство твоего доверия ко мне, и потом надо бороться с буржуазными предрассудками»… Но она никак не могла с ними бороться, особенно в такие минуты. «Да, сеньора, совсем недавно».
Донья Росита объясняла, что сырость ей очень вредна и что, если бы не служба мужа, она давно бы попросила его уехать с Исла Масьель.
— У меня ломит все тело, как от ревматизма, — сообщила она сеньоре Трехо, не спускавшей глаз с Норы, — и никто не может меня вылечить. У каких только врачей я ни бывала, ко мне приходил сам Панталеон, знаменитый исцелитель, и все напрасно. А все это от сырости, представьте, она очень вредна для костей, внутри образуется какой-то налет, и, сколько бы вы ни пили пургена и настоя из печеночного гриба, ничего не помогает…
Нора, воспользовавшись паузой, поднялась и посмотрела на ручные часики, словно у нее было неотложное свидание. Донья Пепа и сеньора Трехо переглянулись с понимающей улыбкой. Они понимали, они все понимали… Идите, деточка, вас ждут. Сеньора Трехо немного сожалела, что Нора ушла; она, сразу видно, женщина ее круга, не чета этим бедным сеньорам, добреньким, но таким простушкам, намного ниже ее по положению… Сеньора Трехо начинала подозревать, что у нее в этом путешествии не будет достойного общества, и это беспокоило и огорчало ее. Мать этого карапуза болтала только с мужчинами, сразу видно, какая-то артистка или писательница, ее не интересовали женские темы, она все время курила и разговаривала о непонятных вещах с Медрано и Лопесом. Другая — рыжая девица — была совсем ей несимпатична и, кроме того, слишком молода, чтобы разбираться в жизни и обсуждать серьезные вопросы; вдобавок, она только и думала, как бы покрасоваться в своем неприличном бикини и пофлиртовать с кем угодно, даже с ее Фелипе. Надо будет поговорить об этом с мужем. Не то, чего доброго, Фелипе попадет в лапы этой вамп. Но она тут же вспомнила выражение глаз сеньора Трехо, когда Паула разлеглась загорать на палубе. Нет, не о таком путешествии она мечтала.
