Тут я заснул, и во сне брел среди гигантских лопухов, пока не увидел на тропе стрекозу. Она двигалась прихрамывая, волоча огромные шелестящие крылья, словно балерина в антракте, а ее круглые, будто чашки, фасетчатые глаза были полны ужаса.
- Ты...- начал я, но осекся, заметив, что стрекоза одета в знакомый синий халат.
- Ты кто? - закричал я.
- Дима,- печально сказала стрекоза,- и ты меня не узнал... Меня теперь никто не узнает. И нога болит, вот посмотри...
Она откинула полу халата, и я увидел вспухшую, чугунно-синюю ногу.
- Мама, мамочка - это же гангрена! Нужно срочно операцию! - закричал я, давясь и глотая слезы.
- Что ты, Дима, я же потом тебя не найду. Как же без ноги?..
- Мама, мама, но ты же погибнешь!..
- Нет, Дима, как же я умру? Я должна видеть тебя, знать, где ты...
С этими словами она скрылась среди шевелящихся, как слоновьи уши, лопухов. Я почувствовал, что падаю, и, словно подброшенный пружиной, вскинулся на полке. В купе уже горел свет и сидел пожилой грузный казах, раз за разом переспрашивая, какая полка свободна, пока не убедился, что нижнюю ему не уступят, не тот народ. Потом подумал и, кряхтя, вскарабкался наверх.
Саша презрительно цыкнул:
- Не терплю чурок. Все купе носками провоняют. Вот к таким и придется идти на поклон за каждым "луриком".
В Петропавловске, куда поезд должен был прибыть утром, выходил и наш спутник. Разница во времени, двухчасовое опоздание, - словом, поместному в полдень мы приближались к областному центру.
- Вы, сынки, учиться к нам или работать? - миролюбиво спросил казах.В город или куда в область?
Саша демонстративно отвернулся. Алик лениво спросил:
- У нас приятель живет в Возвышенке, слыхали такую?
- Как же, знаю,- заулыбался казах и вдруг засуетился.- Так вам тогда здесь выходить не надо. Следующая станция Булаево, оттуда в Возвышенку идет одноколейка и автобус. Из Петропавловска прямой дороги нет. Надо ехать этим поездом, а то неизвестно, когда следующий.
За трешку проводник согласился взять нас до Булаево. Езды час, и почти столько же опаздывающий состав простоял у семафора на выходе из Петропавловска.
Автостанция в Булаево оказалась рядом с вокзалом. До автобуса еще два часа, и мы решили осмотреть второй по значению город области.
Из кафе, куда я едва не заглянул, окутанная облаком кислых пивных паров, изрыгая корявый маг, вывалилась веселая компания. Стоящий неподалеку милиционер демонстративно отвернулся. Забавное местечко! По унылым лицам приятелей было видно, что и им не по себе.
- Леха! - прогнусавил голос за спиной. Один из компании, видимо это и был Леха, оглянулся: засаленные волосенки, бугристая воспаленная кожа, кроличьи глазки в гноящихся веках.
- Ты ведь тоже Леха,- панибратски хлопнул он Сашу по плечу.
- Ты ошибся, мы здесь в командировке,- пытался объяснить Саша, тщетно ища взглядом испарившегося милиционера.
Представление разыгрывалось по давно отработанной схеме. Дружки уже подоспели. Девять против троих - многовато. Пьяное, но крепкое зверье будет бить жестоко. Интересуют их, разумеется, деньги. Или их алкогольный эквивалент.
- А помнишь, Леха, как я тебе в Петропавловске в прошлую среду ставил? Заржавело за тобой, заржавело. И из общаги свалил. Некрасиво получается.
Немало со мной в колонии сидело и такой мелюзги, которая за копейки тянула немалые сроки. Но сейчас объясняться бесполезно. У Алика денег пет вообще, у Саши, я знал точно, одни пятидесятирублевки. Сдачи от этих не дождешься. И с властями связываться в нашем положении небезопасно. Преодолевая брезгливость, я шагнул к этому Лехе.
- Гоп-стоп, Леха, это не с тобой мы на пересылке в Свердловске встречались? Еще мокрушник червивый с вами был, что на попкаря прыгнул с крышкой от параши.
Жирная наколка на левой руке довольно точно подсказывала биографию собеседника. Заслышав родную речь, он расплылся в довольной улыбке. Я протянул червонец.
- Возьми, брат, вина, а мы тут свои дела уладим и вечерком будем здесь же на бану.
"Брат" полез обниматься, бормоча:
- Не в Свердловске, а в Ивделе,- но быстро отлип и удалился с компанией, клятвенно пообещав вечером ждать на вокзале. На ходу уже через плечо пригрозил Саше:
