— Посмотрите здесь! — вдруг воскликнул инспектор. В мягкой сырой почве были видны следы узкого мужского сапога, которые вели до маленькой калитки.
— Странно, — пробормотал старик.
— Прикажите запереть эту часть сада! — распорядился инспектор и стал возвращаться к дому. — Как, долго молодой барон, пробыл здесь в последнее свое посещение?
— Только очень короткое время.
— Произошла ли ссора между дядей и племянником?
— Не могу сказать. Старый барин действительно громко на что-то бранился, но это уже у него было в привычке, он был старый чудак.
Тем временем они возвратились в первый этаж. Проходя мимо кухни, они услышали шум голосов среди которых несколько раз раздались слова: «Но, Грета, ведь об этом вы должны ведь заявить!» причем горничная отвечала: «Ведь это совсем не важно, ведь это не имеет ничего общего с убийством!»
Не долго думая, инспектор открыл дверь.
— В чем дело? — спросил он громко и резко. Фридрих, сидевший на кухонном столе, спрыгнул и сказал:
— Вот Грета, горничная, сегодня утром около семи часов видела господина поручика фон Росла недалеко от виллы!
Инспектор заинтересовался и подошел ближе. Девушка в смущении поправляла свой фартук, и потом, запинаясь, заговорила:
— Это было сегодня утром в седьмом часу, когда я вставала, чтобы закрыть окно моей комнаты, которое так неприятно хлопало от ветра. Я набросила платок и посмотрела в окно. И вот я видела, как проходил господин поручик фон Росла. Больше ничего не было.
— Откуда он шел? — спросил инспектор. — Я хочу сказать, в каком направлении?
— Он шел по направлению от предместья Бушвейлер.
— А когда вы до этого видели поручика в последний раз?
— Да вот, когда он дней пять тому назад был у барона.
— Не казался ли он вам расстроенным, смущенным?
— Да, так мне, казалось. Но ведь старый барин тогда страшно набросился на него.
— Да, неужели? Откуда вы это знаете?
— Я слышала это, когда случайно проходила мимо дверей.
— Вы расслышали отдельные слова? — раздался голос инспектора.
— Да. Старый барин злорадно смеялся и говорил, что и не думает платить по карточным и пьяным долгам господина поручика — вот так он и сказал.
Инспектор торопливо сделал некоторые заметки, и затем снова обратился к девушке.
— Не произносил ли молодой поручик, угроз? — спросил он.
— Нет, он не сказал ни слова. Он сейчас же после этого рванул дверь и выбежал. Когда он проходил мимо кухни, я чистила серебро, я видела, что он бледен, как полотно.
Инспектор обратился опять к старику-лакею.
— На минутку, господин Мейнгардт, попрошу вас пойти со мной.
Они снова отправились в спальню, где вахмистр ждал у трупа. Инспектор указал на ценные вещи, лежавшие на ночном столике.
— Вот эти вещи мы нашли в карманах нашего барина. Носил ли он при себе еще что-нибудь?
— Да, — заявил старый лакей, — именно бумажник из красной кожи. В этом бумажнике находились разные бумаги, и, по моему мнению, там должна была находиться и выручка от продажи маленькой усадьбы, которую барин уступил городу. Но возможно, что он запер эти деньги в другом месте. Даже считаю это очень возможным.
— Как вы объясните исчезновение бумажника?
— Этого я не могу объяснить.
— А теперь, — начал инспектор, войдя в библиотечную комнату и заперев окно, — я опечатаю эти две комнаты. Я прошу вас позаботиться, чтобы и все другое оставалось в неприкосновенности, чтобы лестница и коридоры не выметались и чтобы сад быль закрыт.
Тщательно опечатав двери, он вместе с вахмистром оставил место ужасного злодеяния.
. . . . . . . . . .
В то же самое время Курт фон Росла с легким сердцем вышел из своей квартиры и отправился в служебный кабинет полка.
Сегодня он вошел к командиру совершенно иным, чем несколько дней тому назад. С сияющими глазами, олицетворяя собою мужскую красоту и силу, он переступил порог, отдавая честь и звеня шпорами.
— Господин полковник, — начал он, — имею честь доложить, что теперь все мои обязательства приведены в полный порядок.
Серые глаза старика радостно заблистали, и ему стоило усилия, чтобы не обнять молодого человека.
— Вы можете дать мне в этом ваше честное слово? — спросил он.
