Каковы же аргументы в пользу более высокой инфляции? Как мы вскоре убедимся, есть три причины, по которым она принесет пользу в той ситуации, в которой мы оказались. Что произойдет, если в год цены будут расти на 4, а не на 2 %?
Большинство экономистов, пытавшихся посчитать это, отвечают, что издержки окажутся минимальными. Очень высокая инфляция может привести к большим скрытым издержкам как из-за того, что не поощряет использование денег, подталкивая людей к бартерной экономике, так и вследствие серьезных трудностей планирования. Никто не пытается преуменьшить ужасы того, что было в Веймарской республике, когда люди вместо денег расплачивались углем, а долгосрочные контракты и информативная бухгалтерия стали невозможны.
При этом инфляция в 4 % не создает даже намека на подобные эффекты. Повторю, что во время второго президентского срока Рейгана рост цен равнялся 4 % и такой уровень вовсе не казался ужасным.
Между тем у относительно высокой инфляции есть три преимущества.
Более высокий рост цен способен ослабить напряжение, вызванное тем, что процентные ставки не могут стать отрицательными. Это подчеркивали Бланшар и его коллеги. Ирвинг Фишер — тот самый Фишер, что ввел понятие «долговая дефляция» (ключевое в понимании депрессии, в которой мы оказались), — много лет назад сказал, что при прочих равных условиях более высокая ожидаемая инфляция делает заимствования привлекательнее. Если заемщики убеждены, что смогут отдать долг в долларах, которые значительно обесценятся по сравнению с сегодняшним днем, то с большей готовностью будут занимать и тратить при любой существующей ставке процента.
В нормальной ситуации такую готовность брать взаймы сдерживают более высокие процентные ставки. Теоретически и в значительной степени практически более высокая ожидаемая инфляция в точности соответствует более высоким процентным ставкам, но в настоящее время мы попали в ловушку ликвидности, когда ставки процента в определенном смысле «стремятся» к отрицательным, хотя не могут опуститься ниже нуля, поскольку люди просто держат наличные сбережения у себя дома. В этом случае более высокий ожидаемый рост цен не трансформируется — по крайней мере, на первом этапе — в более высокие процентные ставки, что на деле приведет к росту заимствований.
Можно сформулировать это немного по-другому (именно так и сделал Бланшар): если до кризиса обычные темпы инфляции составляют 4, а не 2 %, то краткосрочные процентные ставки держатся на уровне 7, а не 5 %, и тогда при кризисе у ФРС будет больше возможностей для их снижения.
Это не единственная польза более высокой инфляции. Существует такое понятие, как долговой навес — слишком большой долг частных лиц, создающий условия для момента Мински и последующего экономического кризиса. Дефляция, утверждает Фишер, угнетающе действует на экономику, увеличивая реальную стоимость долга. Инфляция же, наоборот, поможет уменьшить его реальную стоимость. В настоящий момент рынки, похоже, ожидают, что в 2017 году уровень цен в США будет на 8 % выше, чем сегодня. Если бы в этот период мы смогли поднять инфляцию до 4 или 5 % в год, цены были бы на 25 % выше и реальная стоимость ипотечного долга оказалась существенно ниже, чем мы ожидаем. Экономика в этом случае намного дальше продвинулась бы по пути устойчивого восстановления.
Существует еще один аргумент в пользу более высокой инфляции, который не особенно важен для Соединенных Штатов Америки, но имеет огромное значение для Европы: наблюдается нисходящая номинальная жесткость заработной платы. Другими словами, работники не желают мириться с явным сокращением зарплаты, и это подтверждено недавним опытом. Если вы скажете, что такое естественно, значит, не понимаете смысла: люди с меньшей готовностью принимают, скажем, сокращение зарплаты на 5 %, чем неизменное жалованье, покупательная способность которого уменьшена инфляцией. Мы ни в коем случае не утверждаем, что они демонстрируют свою глупость или упрямство: когда предлагают согласиться на сокращение зарплаты, возникает подозрение, не использует ли их работодатель в своих интересах, но этот вопрос даже не приходит в голову, если силы, поднимающие стоимость электроэнергии, явно неподвластны местному боссу.
