Будем молчать оба, приказал себе Колодец, я первый не начну, хоть сдохну, а лучше тихонько положу трубку на рычаг, связь у нас не без греха, будто разъединилось ненароком, опустил трубку и на вопросительный взгляд Настурции хрипанул:
- Разъединилось! Вот те, Настурция, и связь без брака! - Вложил щедро издевку в подтекст и даже не слишком охочая к расшифровке нюансов Притыка залилась краской и вышла за шторку. Млеет брачными призраками. Горит вся, понаслышалась россказней, как выездных телков уводят из затаренных многолетними набегами хлевов, и верит, дурища, в небылицы, а если и были, то одна на тыщу!
Шпындро метался в холле в поисках монет, как назло пусто, подбежал к милиционеру почти мальчику, робкому, с новобранскими усиками, протянул пятак, страж в простоте порылся в карманах, развел руками.
- А чего от себя не позвоните?
Шпындро, только что суетливый, метущийся из конца в конец облицованного мрамором холла, замер обездвиженный, будто отбойный молоток, рыкающий и приводящий в содрогание все вокруг, утих отключенный внезапным обрывом подводного шланга. Не вопрос милиционера пригвоздил Шпындро, а выворачивающее душу опасение: как же он забыл, что за перекладиной под его рабочий стол запрятан пакет с дарами дочерям Филина - Совкам, а сейчас как раз такое время, что две службистки, при коих Кругов не посмел бы учинить нелегальный досмотр красноречиво-таинственного пакета, отправились пить кофе и в комнате кроме Кругова никого. Шпындро бросился к лифту, на вытянутой линейке квадратиков над раздвижной дверью светилась цифра верхнего этажа, второй лифт не работал, Игорь Иванович привалился к прохладной стене и отер пот ладонью.
- Вам плохо? - Секретарь Филина возникла ниоткуда, глядя в упор.
Шпындро подобрался, механизмы привычной лживости включились сами собой, сразу же, отрабатывая версию, выгодную их обладателю:
- Третий день хожу с температурой! - Шпындро, едва разлепил губы.
- Взяли б бюлетень. - Секретарь допытывалась с напором, зная что ей не откажут, не поставят на место, за ней незримо витал дух Филина, дух начальственного кабинета и злить ее все равно, что гневить всесильных духов.
Шпындро подобрался, скроил полуприветливую улыбку, с червоточинкой.
- Работы непроворот, за меня никто не сделает, - следил краем глаза за светящимся квадратиком цифры, наконец линейка над лифтом ожила и светящаяся цифра поскакала справа налево. Шпындро перевел дух. Секретарь истолковала это по-своему, как плохо прикрытое недружелюбие; женщина желчная, неустроенная, она любила, чтобы в ее присутствии нижние чины цепенели еще более, чем при ее хозяине. Секретарь расстановку сил представляла исчерпывающе; змеиная улыбка, покровительственная интонация, явное любование предстоящим Шпындро мучением - все сразу отпечаталось на мучнисто белом лице в коросте неуемного грима.
- После вас сразу вызвал Кругова, уж почти час сидят!
Черт с ним! Пусть сидят. Игорь Иванович испытал облегчение: главное неприкосновенен его пакет, и улыбнулся, секретарь с трудом скрыла расстерянность: повел себя испытуемый противоположно ожидаемому, выстрел в холостую, с чего бы? Поправила пышные волосы с седой прядью, подсиненной чернилами, и ринулась в повторную атаку, медленно, веско:
- Филин расположен к Кругову, ценит...
Створки лифта распахнулись, Шпындро пропустил секретаря перед собой и, нажав последовательно кнопки - цифру и ход - сделал вид, что не принял выпада. Зачем сейчас-то он ринулся наверх? Пакет вне опасности, а уж если Кругов его поковырял - не помочь, а с Мордасовым так и не удалось обсудить животрепещущее. В комнате пустые столы, стулья без седоков - на счастье никого, набрал номер Колодца, поглядывая на дверь, приказным тоном уведомил, что привезет к мордасовской бабке-целительнице своего начальника; за ним не заржавеет, не первый год замужем, то бишь обделывают с Мордасовым свои дела, и должником Шпындро не привык себя числить, так что холодность Мордасова в этом деле непонятна, тем более, что отъезд туда - а ради чего бы он тащил эту тушу за город? - в их обоюдных интересах.
