Интересы Писемского в это время были далеки от математики. Он по-прежнему львиную долю времени уделяет литературе. В своей автобиографии он признается: "Научных сведений из моего собственно факультета я приобрел немного, но зато познакомился с Шекспиром, Шиллером, Гете, Корнелем, Расином, Жан-Жаком Руссо, Вольтерам, Виктором Гюго и Жорж Зандом, сознательно оценил русскую литературу..."*.
______________
* А.Ф.Писемский. Избранные произведения, М.-Л., 1932, стр. 26.
Этот перечень содержит в себе косвенное указание еще на одного учителя студенческой молодежи, имя которого не значилось в списках профессоров университета. С Шекспиром или Гете, Шиллером или Корнелем можно было тогда познакомиться из самых различных источников, но увлечься творчеством Жорж Санд можно было только под влиянием этого учителя. Большинство русских журналов к ее творчеству относилось отрицательно и замалчивало самое ее имя. В то время был только один влиятельный журнал, который систематически пропагандировал творчество Жорж Санд, - это "Отечественные записки", руководимые Белинским.
Писемский все ее творчество понимал "по Белинскому". Недаром еще в университете он начал писать роман на типически "жоржзандовскую" тему: о трагической судьбе женщины в помещичьем обществе, роман с характерным, недвусмысленно раскрывающим позицию молодого писателя заглавием - "Виновата ли она?".
Многозначительно и следующее признание Писемского: "...сознательно оценил русскую литературу..." В университете он окончательно освободился от былого увлечения романтической литературой и навсегда стал пламенным поклонником и последователем Гоголя. Этот поворот к реализму произошел, конечно, не под влиянием лекций и статей профессора Шевырева, который ставил Бенедиктова, одного из столпов реакционного романтизма, выше Пушкина, Лермонтова считал подражателем Бенедиктова, а Гоголя - автором "хохотливых", а иногда и "грязных" повестей. Литературные вкусы, эстетические взгляды Писемского формировались в то время под влиянием борьбы Белинского против казенно-романтической литературы, под влиянием его страстной защиты и пропаганды Гоголя.
Много лет спустя, когда праздновалось двадцатипятилетие литературной деятельности Писемского, поэт и критик Б.Н.Алмазов в присутствии юбиляра и, конечно, с его полного согласия говорил о том, что в студенческие годы Писемский был "жарким поклонником Гоголя и статей Белинского...", что "на эстетические его (Писемского. - М.Е.) теории имели большое влияние критические статьи Белинского..."*. Через три года после юбилея в письме к профессору Ф.И.Буслаеву, которое сам Писемский назвал своей творческой исповедью, он опять говорил о Белинском как об идеальном наставнике современных ему писателей**.
______________
* "Русский архив", 1875, No 4, стр. 453-454.
** А.Ф.Писемский. Письма, М.-Л., 1936, стр. 367.
Приобщение к литературным взглядам Белинского - самое важное, что он пережил в студенческие годы. Писемский не сумел подняться до понимания революционной сущности идей Белинского, но основные положения эстетики великого критика были для него несомненной истиной. Сама жизнь Белинского была для него примером самоотверженного служения литературе. Не случайно, создавая в "Тысяче душ" образ литератора-демократа, он воспроизвел в нем наиболее характерные черты личности Белинского.
После окончания университета Писемский вернулся в Раменье. Около десяти лет с небольшими перерывами прожил он в родных местах: то в Костроме - здесь он служил, начав с чана губернского секретаря и за восемь лет дотянув до титулярного советника, - то в Раменье, где он однажды собирался навсегда освободиться от службы и целиком отдаться писательству.
Трудно представить себе обстановку, более не подходящую для литературной работы, чем та, в которой жил Писемский в эти годы. Или постоянная, иссушающая душу возня с бесконечным потоком бумаг, или поездки, иногда в самые отдаленные уголки Костромской губернии, с самыми различными поручениями: то для производства следствия по делу об убийстве, то на поимку "разбойников", то для того, чтобы закрыть и уничтожить тайную старообрядческую церковь. Все это изматывало и физические и духовные силы.
