Выдающиеся русские летчики - страница 10
«...Публика, привыкшая к перебоям (речь идет о полетах Сципио), на этот раз как-то насторожилась и замерла. Ефимов сразу пускает самолет, только секунду тот катится на своих колесах, а затем круто взмывает вверх и начинает подниматься выше и выше.
Самолет уменьшается, на огромной высоте становится черной полоской. Эта полоска чуть-чуть движется. У Сципио опять перебои. Он... разводит руками и смотрит вверх. Но вдруг полоска начинает увеличиваться. «Ефимов падает» — первое впечатление. Нет — это планирующий спуск с мотором.
Ефимова на земле окружает толпа. Ефимов отдыхает и отговаривается,— холодно наверху. Сципио безуспешно пытается взлететь.
...А Ефимов опять летит. Так же уверенно и просто он поднимается. Опять в небе та же полоска.
На поле перед трибунами белым очерчен небольшой круг. Сюда «на точность спуска» должен опуститься Ефимов. Выполнил он задачу блестяще. А это было нелегко. С высоты планируя с мотором, он опустился в самый круг. Опять отдых, и опять полет на высоту. Сделав несколько кругов, он начал падать, перед спуском остановил мотор и, свистя пропеллером, опустился... Ефимов буквально утопал в толпе, сделавшей ему бурную овацию. Кричали «ура». Качали. Публика дешевых мест сломала ажурный заборчик, двинулась к ангарам, шумно выражая свой восторг» !.
Никогда еще столько народа не собиралось на Ходынском поле, как в дни полетов Михаила Никифоровича Ефимова. Москвичи отдавали должное мастерству выдающегося русского авиатора.
Выполняя полеты с Ходынского поля на наибольшую дальность, скорость и высоту подъема, Ефимов добился новых успехов. Особенно замечательным для того времени был полет Ефимова через Москву.
Когда программа показных полетов подходила к концу, Михаил Никифорович в присутствии десятков тысяч зрителей набрал высоту около 2000 метров и взял курс на Москву. К Москве помчалось несколько автомашин, чтобы успеть к месту посадки самолета.
Пролетев над Москвой, Михаил Никифорович произвел посадку вблизи деревни Черемушки на очень узкой полоске пахотной земли, в четырехстах метрах от жилых строений. Самолет, несмотря на сложную посадку, был в полном порядке. Летчик чувствовал себя превосходно. В беседе с корреспондентом газеты «Голос Москвы» Ефимов заявил, что он удовлетворен этим новым экспериментальным полетом на дальность с посадкой вне аэродрома на неизвестной местности.
За свою летную практику Михаил Никифорович не имел ни одной серьезной аварии. Несмотря на то, что аварии и даже катастрофы с самолетами в те времена были довольны обычным явлением, у Ефимова даже в случае отказа материальной части в воздухе полет заканчивался лишь вынужденной посадкой. Дело здесь, конечно, не только в том, что этот замечательный русский летчик-самородок отлично знал и чувствовал свою машину. Высокая дисциплинированность Ефимова, умение учитывать особенности каждого полета позволяли ему летать без аварий и поломок, всегда точно ориентироваться в воздухе, принимать правильное решение, благополучно совершать посадку. Эти качества Михаил Никифорович повседневно прививал и своим ученикам.
Летчик Алексей Афанасьевич Сумин, инвалид первой мировой империалистической войны, живущий в настоящее время в Одессе, рассказывает: «Ефимов был дисциплинированным и исключительно требовательным инструктором. Он строго взыскивал с нас за малейшее нарушение летных правил, не допуская никаких вольностей в полете даже тем летчикам, которые уже хорошо освоили технику пилотирования».
Работая в качестве инструктора в Севастопольской авиационной школе,
Михаил Никифорович Ефимов подготовил целую плеяду русских военных летчиков. Наряду с этим Михаил Никифорович производил различные экспериментальные полеты с целью расширить область применения авиации. Большой интерес представляли полеты Ефимова весной 1911 года над морем на сухопутном самолете продолжительностью 30 минут и более, о чем специально было отмечено в печати. Важное значение имели проведенные М. Н. Ефимовым и другими русскими летчиками первые опыты по боевому применению авиации и взаимодействию ее с другими родами войск.
