Лукреция пришла в сад, неужели тоже маг? Я немного смутился, когда она стала выбирать мне подарок, но не решился что-то просить, когда-нибудь она узнает кто я и может счесть жадным до подарков и украшений. Пусть решит сама.
В покоях мне пришлось прятаться в купальне и высылать к фрейлине дочь моей сестры. Она не слишком хотела изображать прислугу, но я пообещал ей гостинец и девочка согласилась. Тяжелая коробка из фиалкового дерева сама по себе отличный подарок, но судя по весу внутри нее было что-то еще. Я осторожно поднял крышку, потянул платок из тонкого блестящего шелка и замер рассматривая удивительный дар невесты. Книга в дорогой кожаной обложке украшенной металлической вязью и фарфоровыми медальонами. Судя по изображению на миниатюрах, это был том посвященный соколиной охоте!
Светлая богиня! Такой красоты я еще не видел! Птицы, всадники с ястребами на рукавах, силуэты птиц и добычи, яркие буквы и удивительной красоты миниатюры. Я мог бы сидеть над этим сокровищем до рассвета, не замечая течения времени, но кузина напомнила мне об оплате. Я вручил ей вазочку мороженого и кольцо с когтем для боя, она довольно усмехнулась, и тотчас побежала на полигон, хвастаться подружкам, а я вновь погрузился в рассматривание картинок, удивляясь тому, как верно принцесса угадала с подарком.
Но долго наслаждаться чтением мне не удалось, в покоях раздался шум, и судя по шелесту ног и звону браслетов это явились мои сестры. Они вошли плотной толпой, невольно поддерживая построение малого отряда, и только убедившись, что в комнате нет никого, кроме меня, позволили себе расслабиться и упасть на диваны.
– Хей, братишка! – Саара с любопытством заглянула в шкатулку, – откуда у тебя такая книга?
– Подарок невесты, – спокойно ответил я.
С близкими родственниками можно было не притворяться – не опускать глаза в притворном смущении, не звенеть серьгами, в надежде привлечь взгляд будущей жены, да и вообще все мужские повадки, кокетливое заигрывание глазами, облизывание губ и трепетные жесты я терпеть не мог, хотя и умел.
Арисса тоже заинтересовалась книгой, и даже присвистнула:
– Ого, твоя невеста не глупа, раз дарит такие подарки!
Сестры столпились рядом со мной рассматривая иллюстрации, громко обсуждая принцессу, я старался не слушать, и так знал, что Лукреция не проявила воинских умений на тренировочном поле. Но она старалась.
Впрочем, воительницы были сдержаны, они знали, сколько предложений было мне сделано и сколько воительниц сами отказались заключать со мной брак, увидев меня на тренировочном поле или на скачках. Юноша не умеющий готовить и шить может стать украшением гарема лишь в том случае, если он особенно искусен в любовных ласках, но тут я ловко скрывал свои знания, громко жалуясь на особенно распускающих руки потенциальных невест. Да и королева берегла меня от поспешного брака, точно золотую фишку в настольной игре.
Внезапно у дверей раздался стук церемониального посоха, и сестры тотчас подтянулись и разошлись по комнате, придав лицам самое суровое выражение.
– Ее Королевское Величество Апраксида! – старшая воительница еще раз стукнула посохом объявляя приход нашей матери.
Я тотчас встал, чтобы приветствовать ее, ведь эти покои считались лично моими. Королева вошла неторопливо, давая время спрятать сладости. Сестры быстро передали по кругу корзинку медового печенья, а самая крайняя толкнула ее за ширму.
– Радостного вам дня дочери мои! – Ее Величество села и махнула рукой: – оставьте нас, я хочу поговорить с Лукасом.
Воительницы строем вышли из гостиной, а мама пристально на меня посмотрела, заставляя стыдливо потупить глаза:
– И не жалко тебе девочку?
От этого вопроса захотелось провалиться сквозь тяжелые мозаичные плитки пола.
– Сколько она тут терпит? Хикмета вон выпросила чтобы бою учится, – мне стало совсем нехорошо.
Как я мог забыть, что Мать знает все, что происходит в ее землях?
– Я-то думала она утешиться хочет, расслабиться, ан нет, вцепилась зубами и старается, а ты раздолбай все прячешься!
Ее Величество подняла свой боевой посох и стукнула им у самых моих ног. Я невольно подпрыгнул, но дурачится и убегать с криком, как прежде не стал, понимал, что заслужил гнев королевы.
