И, в конце концов, нет худа без добра — теперь-то джирриш наверняка поплатятся за свой высокомерный садизм. Теперь-то Парламент обязан разрешить применение «Цирцеи», страшного оружия, которое сорок лет назад использовали для прекращения войны с паолийцами, а потом из соображений безопасности демонтировали. На самом деле оружие уже восстанавливается, его части свезены с десятка планет, на которых были спрятаны. Где-то в Содружестве — на Земле, Селадоне или на какой-нибудь иной из двадцати четырех планет — инженеры Артиллерийского управления Севкоора, вероятно, уже восстанавливают самое смертоносное устройство, когда-либо служившее человечеству.
Так пусть враги убивают и разрушают. Вскоре им придется иметь дело с «Цирцеей», и последнее слово останется за миротворцами.
И джирриш поймут тогда, кто здесь настоящие завоеватели.
Один из двух мрашанцев взял слово. Голос его был мягок и тих, но в нем была настойчивость, которая чем-то встревожила полководца Тирр-межаша.
— Предводитель джирриш, вы должны выслушать нас, — через пару мгновений зазвучал перевод из вставленного в ушную щель микрофона. — Здесь, на Доркасе, мы в великой опасности. Вы должны повлиять на ваших лидеров, добиться, чтобы они приняли нас.
— Мы делаем все возможное, чтобы защитить вас, Лахеттилас, — ответил Тирр-межаш, и его заплечное переговорное устройство, связанное лучами со стационарным переводчиком на одном из расположенных возле посадочного поля зданий, передало его слова на языке человеков-завоевателей. — Но и вы поймите, что Совет всех кланов и Военное командование чрезвычайно заняты…
Лахеттилас перебил его, и проникновенность в его голосе сменилась презрением:
— Делаете все возможное? Вы дали убежище человеку-завоевателю, который планировал жестокое нападение, чтобы погубить мрашанцев, и смеете еще заявлять, будто защищаете нас?
— Пленный человек-завоеватель Сржант-яновец находится под строгой охраной, — ответил сидевший рядом с Тирр-межашем младший полководец Кланн-вавжи. — Если он один из тех, кто напал на вас в последнюю полную арку, то второй раз он уже не сможет этого проделать.
Второй мрашанец что-то проворчал.
— Это все слова, — последовал перевод. — Однако вы признаете, что способ нападения вами не разгадан. Как же вы осмеливаетесь гарантировать нашу безопасность?
— А я и не говорил, что гарантирую вам безопасность, — холодно ответил Тирр-межаш. Было в манере этих чужаков нечто, раздражавшее его все сильнее. И уж в нотациях про обязанности командира наземных войск джирриш он нуждался меньше всего. — Доркас — зона боевых действий, вы очутились в ней по собственному желанию. Так что придется встречать опасность лицом к лицу, вместе со всеми нами.
Лахеттилас снова заговорил, таким же холодным тоном, что и Тирр-межаш:
— Предводитель джирриш, различие в том, что вы — воины, а мы — послы. Более того, мы не по желанию своему, а волею обстоятельств оказались в зоне ваших боевых действий. А желаем мы лишь одного: чтобы нас доставили к вашим лидерам, дабы обсудить союз между народами мрашанцев и джирриш. Мы требовали этого раньше и требуем опять.
— Как я уже говорил вам, этот вопрос до сих пор находится в стадии обсуждения, — ответил Тирр-межаш. — Увы, ничего более я для вас сделать не могу.
Лахеттилас медленно вздохнул, затем так же медленно, с силой, выдохнул, словно выпускал из груди часть своего «я». Его голос снова изменился, став теперь тихим, полным печали, которую Тирр-межаш почти ощущал на языке.
— Думаю, я понял, — зазвучал перевод. — Недоверие и страх… Возможно, ни одна война без них не обходится. И все же будет очень горько, если недоверие и страх приведут к гибели оба наших народа.
— Воистину, это будет горько, — согласился Тирр-межаш. — С другой стороны, народ джирриш еще очень далек от гибели.
Лахеттилас снова заговорил, тоном мрачным и угрюмым:
— Возможно, гибель ближе, чем вам кажется. Военному командованию джирриш просто необходимо узнать о существовании оружия, называемого «Цирцея». Если человеки-завоеватели сумеют восстановить его…
За спиной у мрашанца внезапно появился старейший, его прозрачное лицо словно выросло из стены.
