— Возвращайся и предстань перед судом, — предложила Виннамин. — Спасаясь бегством и скрываясь, ты породишь еще больше кривотолков. Когда же Совет услышит твои доводы, он поймет, что ты лишь выполнял обязательства перед Короной, и ты найдешь больше союзников, чем ожидаешь.
— Вы на самом деле так думаете? — спросил Броно.
— Конечно, — Виннамин положила на его руку свою ладонь.
— Если тебя поймают, то, скорее всего, убьют, — напомнил Мекуэн. — В этом случае ты просто не успеешь обратиться в Совет.
Али снова наполнила бокалы. День подходил к концу, и в окно опускались яркие лучи заката. Мекуэн и Виннамин старательно убеждали Броно. Они делали все, что могли.
Поворотный момент настал, когда Броно бросил взгляд на Сарэй.
— А что скажете вы? — спросил он девушку. — Вы тоже думаете, что я преступник?
Сарэй отвела взгляд.
— Могу ли я думать, что вы преступник? Я только боюсь за вашу жизнь, — тут ресницы ее затрепетали подобно бабочкам, — и за ваше будущее, — добавила она застенчивым шепотом.
«Какая Сарэй славная», — подумала Али. Она вспомнила ярость девушки, когда та услышала о попытке похищения. Королевская мантия как раз для нее.
Мекуэн не сводил глаз с дочери и друга. Наконец тишина была прервана колоколом, возвещавшим об ужине.
— Может, будет лучше, если я отправлюсь в Раджмуат вместе с вами? — спросил Броно. — Рубиньян выслушает меня, а вы поговорите с Имаджан.
— Папа! — воскликнула Сарэй встревоженно.
— Мой дорогой, думаю, тебе следует вернуться еще до зимы, — сказала Виннамин, сжав руки на коленях.
— Это важно, — серьезно сказал Мекуэн жене и дочери. — Если в Раджмуат отправится один из нас, это не будет выглядеть как покровительство. Если я должен ждать возвращения домой до весны… — он пожал плечами.
Броно посмотрел на Мекуэна:
— Ты хочешь сделать это для меня? Но они могут арестовать тебя!
— Не думаю, что Рубиньян пойдет на это. И я отправлюсь в путь, если это поможет вам примириться друг с другом, — решительно произнес Мекуэн. — Государству нужны вы оба. Мы не можем допустить разлада в семье, которая правит Архипелагом. Тем более что сейчас на троне ребенок.
— Пожалуйста, дай мне день. Я должен обсудить это с моими людьми. Они прошли со мной трудный путь и должны решить сами, пойдут ли со мной дальше или выберут собственный путь.
— Пожалуйста, — сказал Мекуэн, вставая. Он подошел к Броно и обнял его. — До возвращения тебе следует отдохнуть. Ты выглядишь измученным.
Броно озадаченно посмотрел на Мекуэна, Виннамин и Сарэй.
— Вас это совсем не интересует? — спросил он. — Ведь случись что с Дайневоном, ты станешь королем.
Мекуэн осторожно закрыл рукой рот Броно.
— Пожалуйста, больше не говори об этом, — сказал он мягко. — Корона Медного Архипелага приводит к безумию. Я не хочу такой судьбы ни для себя, ни для своей семьи. И, как ты помнишь, еще до моей первой женитьбы король заставил меня поклясться Митросом, что я не буду искать короны. И я сдержу свое слово.
Броно порывисто обнял Мекуэна.
— Ты всегда был самым лучшим из нас, — прочувствованно сказал он. — Скажите, где я могу помыться? И по правде говоря, я почти не ел уже несколько дней.
Али проводила Броно к опочивальне герцога, той самой, в которой тот ночевал в свой прошлый приезд. Снабдив его горячей водой, мылом и полотенцами, Али вернулась к семье. Дверь была не заперта. Она вошла в комнату. Сарэй уже ушла, а герцог и герцогиня стояли обнявшись.
— Прошу прощения, — сказала Али. Герцогиня вздрогнула. Она пробормотала извинение, отошла к умывальнику и обмыла лицо.
— Все в порядке, — ответил Мекуэн. Теперь, когда Броно поблизости не было, на его лице отразились обуревавшие его чувства. — Все равно мы собирались спускаться вниз.
Али заколебалась. Ей придется обеспокоить его еще больше.
— Простите меня, ваша светлость, но не следует ли вам заставить его поклясться перед богом, что он будет следовать вашему совету? — осторожно спросила она. — Присяга обязала бы его.
Мекуэн вздохнул.
— Али, если бы ты была из благородной семьи, ты поняла бы, что потребовать клятву значит нанести Броно тяжелейшее оскорбление. Это будет означать, что я ему не доверяю. Он будет возмущен и ввяжется в приключение похуже этого. Благородство и есть благородство.
