Похоже, что слово Чинаол было здесь законом. Али восхищалась этой женщиной. Чинаол было немного за пятьдесят, у нее был острый язычок и пронзительный взгляд. В волосах, заплетенных в спускавшуюся вдоль толстой спины косу, просвечивало несколько седых прядей. Кожа была медно-коричневого оттенка — признак чистокровной рэка. Вокруг глаз и губ наметились легкие морщинки. Несмотря на свою занятость, она нашла время показать Али устройство их беспокойного жилища.
Примечательность этого дома не ограничивалась одной Чинаол. Улазим, лакей с каштановыми волосами, тоже был чистокровный рэка. Из всех главных слуг Балитангов чистокровными луаринами были только управляющий, дворецкий, кучер и целительница, и они были свободными людьми, как и Верон, начальник охраны. Главный конюх, старый Локидж, чистокровный рэка, казалось, не замечал на себе рабского ошейника. Половина конюхов, служивших под его началом, были свободными людьми. На Архипелаге притеснять рабов-рэка было обычным делом, в доме же Балитангов, напротив, это было совершенно не принято.
Али уже знала, что герцог, хозяин этого дома, первый раз был женат на женщине из знатного рода рэка, а спустя некоторое время после смерти первой жены женился на ее лучшей подруге из рода луаринов. Мекуэн был отпрыском правящего дома луаринов, Риттевонов. Значило ли это, что отношение луаринов к порабощенным рэка смягчается? Или просто Мекуэн столь далек от трона, что никому нет дела до того, на ком он женат? К сожалению, этого Али узнать не успеет. Ее родители и так сходят с ума от беспокойства. Она должна скорее попасть домой.
Совершить побег было бы легче, если бы удалось встретиться с кем-нибудь из папиных агентов здесь, в Раджмуате. Но на это Али не отваживалась. Агентам нельзя доверять. Ее истинное имя — слишком ценная информация в этом новом враждебном мире. Враги Торталла заплатят любую сумму, чтобы иметь возможность использовать Али против ее семьи. Может, они даже подозревают, что Али что-то знает о занятиях своего отца. Под угрозой расправы, зная их методы выпытывать из человека сведения, любой агент может поддаться искушению выдать ее. Но даже в случае, если все окажутся честными, по какой-то причине агент может засветиться. Нет, надо выбираться самой.
Конечно, была возможность, что родители сами вскоре отыщут ее. Но сон Али был правдой — бог заставил ее поверить в то, что сон был именно правдой — мама не смогла ее обнаружить. Папа или дядя Нумэйр могли бы выследить ее. В других обстоятельствах Али понадеялась бы на тетю Дайну, которая послала бы на ее поиски животных, но тетя Дайна ждет ребенка. Дикая Волшебница не могла заниматься другими делами в ожидании ребенка, который постоянно меняет свою форму.
Али не собиралась сидеть и ждать спасения. Она освободится сама. Если это не убедит отца в ее способностях, то уже ничто не убедит.
Внезапно в дверь громко постучали. От неожиданности Али подпрыгнула. Она поспешно спрятала свои инструменты и пошла открывать. В холл вошел большой белый человек в сопровождении двух воинов. Вся одежда пришельцев насквозь промокла, так как на улице шел проливной дождь. Али сложила руки на груди и приветствовала пришельца глубоким почтительным поклоном раба человеку, явно принадлежащему луаринской знати. У одного из его людей кожа была коричневая, у другого — красновато-коричневая, что выдавало их принадлежность к менее знатным слоям рэка или же вовсе к основному населению Архипелага.
— Я знаю, уже поздно, и без сомнения, они уже отошли ко сну, — грубым голосом сказал луарин, — но все равно тебе придется разбудить герцога и герцогиню. Скажи им, что прибыл принц Броно Джимайен с сообщениями исключительной важности. Это касается королевской семьи.
Али взяла насквозь мокрый плащ принца и пошла будить Улазима. Сама она не имела права входить в личные покои герцога Мекуэна и герцогини Виннамин. Когда она передала Улазиму слова принца Броно, огромный рэка побледнел.
— Проводи принца в лазурную комнату, — приказал он, торопливо натягивая тунику, — отведи его людей на кухню, поручи кому-нибудь обслужить их. Попроси Чинаол приготовить закуски и напитки для его высочества. Живо!
