вушку до слез. Она обернулась на Олега и теперь глядела на него
пронизывающими светлыми глазами.
– Здравствуй, милый! И вы, кто к нам приходит, должны знать
помнить, что вы тут гости и не должны нам, хозяевам докучать и
мешать. И вам здесь суетиться не стоит. Спешить некуда. Бежать,
с ног сшибать. Мы, когда в мир приходим, не толкаемся, Вам,
мирянам жить не мешаем, в вашу жизнь не вмешиваемся. И вы
нам не мешайте!
– Простите, матушка Валентина, виноват, торопиться больше
не буду. Только я не совсем у вас гость. Наша фирма в вашем
монастыре работает, крыши красим.
Пронизывающий Олега взгляд-лазер ослабил температуру,
стал просто теплым.
– А, это твои рабочие крыши красят! Ребята хорошие, даже на
крышах не курят, пьяных ни одного не видела. И работают скоро.
Краска только больно вонючая. Будет ли держаться на металле?
Не облезет? – игуменья быстро переключилась на хозяйственные
вопросы.
– Да не должна. Пахнет сильно, потому что на основе ацетона,
специальная нитрокраска для металлических кровель.
Оцинкованное железо, вообще-то, красится плохо, но здесь краска
особенная, производители дали гарантию, что десять лет отстоит.
Что касается рабочих, то им сказано, что если кто закурит на
территории или с похмелья явится, то больше, чем на
минимальную зарплату могут не рассчитывать. А сделают все
вовремя и качественно, я им премию гарантировал.
– Ну что ж, у вас свои методы воспитания, экономические, не
такие как у нас.
9
Забытая игуменьей Ольга уже нашла туфли, подобрала свой
мешок и поправляла помятый розовый куст, когда опять оказалась
в поле зрения матушки Валентины.
– Ольга, а что это тебя одну тяжелым мешком нагрузили?
Пары в помощь тебе не нашлось? – спросила игуменья, не дав ей
скрыться тихо и незаметно.
– Матушка, на кухне только я и сестра Епифания. Мне одной
донести проще, здоровья хватит. С пасеки позвонили, сахар
кончился срочно надо...
– Ясно мне все, – почти перебила Ольгу матушка Валентина и
обратилась к Олегу. – Милый, помоги Ольге мешок до пасеки
донести, если время есть.
Времени, конечно, не было, но как здесь откажешь?
– Хорошо, помогу!
– Вот и спасибо, а Ольга тебе дорогу покажет. Как ты себя
чувствуешь-то? Не сильно ушиблась?
– Не беспокойтесь, матушка, все уже прошло!
Матушка Валентина попрощалась, и пока Олег прилаживался к
ноше, как-то очень незаметно исчезла. Как будто растворилась в
воздухе. Олег даже поискал игуменью глазами, и недоуменно
взглянул свою попутчицу. Ольга молчала.
«Когда женщина молчит, она как-то посимпатичней выгля-
дит», – Олег вспомнил босоногую Ольгу, бушевавшую еще
несколько минут назад, и улыбнулся.
Когда они вышли за монастырскую стену, Ольга сняла платок,
еще раз ощупала затылок, слегка поморщившись, и снова
накинула платок на голову, завязав узел под подбородком.
Мешок для Олега не был тяжелым, не советский в полцент-
нера, с двадцатью пятью современными килограммами на плече
можно и поговорить по дороге.
– Простите меня, Ольга, не хотел, нечаянно все получилось.
Как вы себя чувствуете? Голова не болит?
– Давайте об этом больше не будем! Проехали! Я и сама изви-
ниться перед вами хочу, раскричалась. Просто не люблю, когда
меня вот так трогают. Ударилась, конечно, крепко, но платок
толстый голову спас, не так уж и больно. Лежу, в глазах круги
красные. Тут меня сначала за грудь трогают, потом схватили,
потащили…
10
Ольга явно успокоилась, и беседу охотно поддерживала.
– Да я это... Сначала послушал, бьется ли у вас сердце, не
услышал, испугался, решил вас куда-нибудь отнести, где помочь
могут. Слушай, давай перейдем на «ты». Меня зовут Олег. Как
тебя зовут, я уже знаю, матушка представила.
– Познакомились мы весело! Знаешь, как я испугалась, когда
матушка пришла! – девушка легко приняла предложение Олега. –
Ты представляешь, монахини мне уже рассказывали, а я в первый
раз такое наблюдала: матушка Валентина всегда появляется там,
где она нужна, где в монастыре проблемы какие-то, или как у нас
с тобой ссора, или кому помощь нужна. Монахини говорят,
возникает, как из воздуха, все проблемы решит, кого надо –
пожурит, кого надо – похвалит и опять исчезнет.
– Так и тебе влетит, за то, что шумела и дралась? Кулачек у
