суток, а видела только мельком.
Они шли по желтому плотному песку пляжа. Ветер стих,
равномерно шумели пологие волны. Заходящее за низкий берег
солнце последние дни согревало природу, уже ждущую осень и
наших влюбленных, целую вечность ждавших друг друга.
К Олегу упорно не хотело возвращаться его умение говорить.
Он слушал Ольгу, рассказывающую о событиях последних дней,
и рассеянно молчал. Так же рассеянно он поймал руку девушки,
73
ожидал, что Ольга отнимет ее, но не дождался, и вдруг понял, что
все хорошо, она рядом, она будет рядом еще много дней. Олег
успокоился, сегодня он ведомый. Не он сегодня придумывает
свидания, не он чего-то добивается, и это хорошо!
Влюбленные, держась за руки, дошли до маяка, стоявшего на
берегу реки, впадавшей в море, и, когда маяк осветил их своим
светом, заметили, что солнце уже зашло, и скоро стемнеет.
Но светлое небо освещало дорогу влюбленным еще целый час,
за который они успели вернуться к церкви, в сумерках ставшей
массивнее и выше.
Ольга попросила Олега не провожать ее за ворота и, прощаясь,
опять поцеловала в щеку. Олег сумел ненадолго поймать ее тело,
прижать к себе и коротко поцеловать в губы, но Ольга мягко
освободилась из его объятий:
– Не торопи меня, Олег, не надо! А у тебя такая теплая рука!
Пока! – последнюю фразу она сказала уже через закрытую
решетчатую калитку и исчезла в темноте.
Олег был сегодня не очень вежлив. Он забыл попрощаться с
Ольгой, как ранее забыл поздороваться.
На следующее утро на службе в маленькой церкви было на два
человека больше, чем обычно во внесезонье. «И всего двенадцать
прихожан», – посчитал про себя Олег, который больше искоса
посматривал на Ольгу, чем участвовал в службе.
По окончании литургии, Ольга опять предложила свою по-
мощь в уборке храма, но услышала от отца Гавриила только:
«Иди с Богом, не серди моих старушек, они уборку и друг другу-
то не доверяют!».
Ольга попросила Олега подождать, пока она соберется, и
упорхнула в свой домик. А за это время священник успел
провести с нашим героем короткую воспитательную беседу,
общее содержание которой свелось к тому, что отец Гавриил
знает Олега и очень надеется на его порядочность.
Подошла Ольга, и влюбленные чинно удалились на пионер-
ском расстоянии, поцеловавшись только выйдя за церковную
ограду.
Вчерашний ступор у Олега прошел:
74
– Тебе никто не говорил, что ты настоящая красавица? Как
можно додуматься спрятать такое чудо за монастырскими
стенами. Тебя только за твой внешний вид, как бы ты не прятала
его за одеждой послушницы и платочком, должны были выгнать
из обители. Ты же меня с ума свела… А скольких мужиков еще
свела бы, если бы мы не встретились, и тебя из мо…
Ольга прекратила фонтан красноречия Олега поцелуем и
прижалась к нему всем телом…
Олег предложил сегодня съездить в Нарву, пообещал девушке
показать город. Но начали они с завтрака в маленькой
пельменной, единственной работающей во всем Гутенбурге.
Ольга ничего до службы не ела.
Затем они поехали в Нарву, оставили машину рядом с Темным
садом – парком, устроенном на бывших средневековых
укреплениях города и, опять взявшись за руки, пошли…
Природа сегодня была добра к влюбленным. Бабье лето согре-
вало их последними теплыми лучами осеннего солнца, когда они
бродили по старинным нарвским бастионам над быстрой рекой,
шуршали желтыми кленовыми листьям, и разговаривали,
разговаривали, разговаривали. О чем? Олег – об истории древнего
города, его архитектуре и легендах, о том, какой красивой была
старая Нарва, но война и глупость послевоенных городских
властей полностью уничтожили средневековую застройку. Ольга
больше слушала, иногда переспрашивала. А еще они говорили о
любви и целовались, не замечая никого кругом.
Забрели в величественный и мрачный Нарвский замок,
походили по музею, который располагался в его стенах,
поднялись на главную башню, с которой открывался чудесный
вид на город, его окрестности до моря и Россию, представленную
не менее суровой Ивангородской крепостью на другом берегу
реки. И там, на пятидесяти метровой высоте, на деревянном
помосте вокруг башни, сквозь щели которого была видна земля в
пятидесяти метрах внизу, опять целовались.
