В полвторого Дана открыла дверь спальни, тихонько добралась до кровати. Приготовилась осторожно нырнуть под свое одеяло с правой стороны, но вдруг обнаружила, что ее законное место занято. Такого еще никогда не было, подвинуть надо. Дана рассмотрела в полутьме - Алекс был без пижамы, одеяло прикрывало лишь живот и немного ноги. Мускулистые руки и грудь, ровное, без храпа, дыхание... Дана обошла кровать и устроилась на нелюбимой левой половине.
_____________________________
Она потянула руку к голове, запустила ее в волосы. Средний и указательный пальцы автоматически отыскали болячку, сковырнули, присоединился безымянный и вот они все вместе отправились на дальнейшие поиски. Стали безжалостно отковыриваться, отдраиваться, отцарапываться местами затвердевшие и увеличившиеся в размере, местами еще мягкие и кровоточащие болячки. Уже месяц как Дана пристрастилась к этому варварскому занятию.
А началось все с покраски волос. По инструкции разрешалось обходиться без предварительного мытья волос, в этот раз она и решила так сделать. Когда, наконец, вся процедура была закончена, Дана, не просушив как следует волосы, направилась из ванной к Яну посмотреть компьютерную игру, которую он занял у друга.
Зашла не вовремя - сын, дожидаясь ее, торчал в интернете, посылал электронные письма. Приказом "еще две минуты, потом тебя позову" он выставил мать из комнаты - незачем знать об устанавливаемых им мировых контактах.
Она вернулась в ванную, досушила феном волосы. Голова почему-то вдруг стала чесаться, появилась потребность царапать или хотя бы просто водить по ней пальцами. С этого момента кожа на голове заявила о себе неким самостоятельным чувствительным существом. Дана злилась на дурных производителей - понаписали тут, что перед покраской можно не мыть... сами бы на себе такое сначала испробовали... и что теперь делать?
На следующее утро она помыла волосы новым шампунем - купила, потому что обещал осчастливить сухие-жирные-безрадостные-всякие волосы. После мытья потребность в чесании не исчезла. Правая рука отправилась в загул по бунтующей голове, пытаясь навести порядок и вернуть привычное ощущение, ничегонезамечания.
Ситуация злила Дану и одновременно смешила. Она представила себя на минутку со своими посетителями. Вот рвутся к ней владельцы Streitsucht38 'а и Rachsucht39 'а.
Первый уверенно расталкивает соперников, плюхается в оранжевое кресло. Напротив, на своем вертящемся стуле, сидит она. Вьется обезьянкой, обчесывает себя, трет головой то об одно, то о другое плечо, чтоб избавиться от тягостного ощущения. Посетитель вдруг перестает говорить и переходит от теоретических разъяснений функционирования своего зухта к практическим действиям. Выпрыгивает из нелепого и совсем не смешного кресла, орет все громче, наконец, хватает почти полную бутылку слена...
Юмор всегда спасал Дану в критических фазах. Вот и теперь... жизнь продолжалась, нужно было как-то справляться с неприятной ситуацией. Пришлось напрячь силу воли, вооружиться юмором и все же пойти на работу. С полдня удалось отговориться и уйти к кожному врачу. Оказалось - развилась аллергия не на краску, а на широко разрекламированный шампунь.
Когда голова, наконец, совсем перестала чесаться, Дана почувствовала себя счастливой - проблема исчезла, новый шампунь, который врач посоветовал, подошел, виться обезьянкой и дрожать в предчувствии непредсказуемой реакции посетителя не требуется. Самостоятельная роль кожи больше не выпиралась, но... странное дело - руки по-прежнему тянулись к голове, чтоб повторить знакомые движения. Образовавшиеся со временем корки стали обеспечивать пальцы постоянной работой.
Дана пыталась утихомирить свою новую потребность, но, видимо, не очень настойчиво и убедительно - руки привыкли блуждать по голове. После того, как Алекс между разметавшимися волосами разглядел кровоточащую ранку, Дана каждый раз, когда они валялись на софе при полном свете, стягивала волосы в спасательный хвостик.
Сейчас она была одна и рука без страха разгуливала по голове, игнорируя мольбу кожи оставить ее в покое. Дана сидела перед телевизором и пробовала отвлечься. Но веселость популярного шоу не захватывала ее, перебивали грустные мысли и комик, пародировавший знаменитого артиста, начинал все больше раздражать.
