— Что ты предлагаешь? — тихо спросил он.
— Ты созовешь съезд партии, — сказала Бурковская, чеканя каждое слово. — Объявишь о своей отставке в связи с необходимостью лечения за границей. И предложишь съезду своего преемника. Меня.
— Но это невозможно… — пробормотал Чуткий.
— Возможно, Васенька, возможно… — улыбнулась Северина. — Ты уедешь лечиться. А потом в Россию придет печальная весть, что господин Чуткий скоропостижно скончался. Никто особенно расстраиваться не будет, поверь мне! Ведь все узнают, что ты был замешан в темных делишках с «Банзаем»… А через несколько месяцев из-за границы приедет человек, совсем не похожий лицом на бывшего генерального секретаря партии «Русич»… Этот человек женится на мне, и мы будем жить долго и счастливо. Я к тому времени стану депутатом Государственной думы и уверенной рукой поведу партию «Русич» к новым вершинам.
— Северина, ты сумасшедшая! — воскликнул Чуткий.
— Возможно, — усмехнулась Бурковская. — Но не забывай, что я тебя люблю, Васенька.
33. Любовь нечаянно нагрянет…
Владимир Томашевич зачастил в «элитное общежитие». Нет, дел у него там больше не было. Но теперь помощник Игоря Пирогова плохо представлял себе, как можно провести день и не увидеть Людочку. Да и вообще он удивлялся, как мог дожить до тридцати четырех лет в уверенности, что жизнь холостяка — самый удобный способ существования в этом мире. Наверное, до сих пор ему просто не попадались такие замечательные девушки… Правда, Людочка постоянно была очень занята — ведь нелегко совмещать обязанности старшей медицинской сестры и директора! Но все же и для Томашевича у нее находилась минутка.
Сегодня, когда он приехал в «элитное общежитие», Людочка разговаривала в коридоре с Николаем Юрьевым — тем самым инвалидом — «свидетелем убийства», которого Томашевич возил в районное управление к Андрею Мелешко.
Увидев его, Николай поздоровался и сразу спросил:
— Как там с убийством нашего директора дела продвигаются? Новости есть?
И Томашевич рассказал «новости» — про Лосина, про его причастность к убийству и даже про оговорку, о которой Володя узнал от Пирогова, а тот, соответственно, от своего друга Мелешко.
— Вот как? — поднял брови Николай. — Пашка, стало быть… А что, вполне возможно. Я еще думал, почему Костенко убили, а Пашка живехонек. Ведь они вместе тогда по делам ездили и вместе должны были назад вернуться. На директорской машине. Правда, я думал, может, Пашка по дороге вышел…
— Та-ак!.. — протянул Томашевич. — Они вместе куда-то ездили в день убийства? А что ж ты раньше молчал?
— А меня спрашивал кто-нибудь? Я думал, об этом уже известно…
— И куда же они ездили? — Из влюбленного Томашевич снова превратился в сыщика.
— Вот этого я не знаю. — Николай покачал головой. — Только они частенько вместе ездили. Когда Костенко деньги возил.
— Какие деньги? — опешил Владимир.
— Ну, точно я ничего не знаю, — ответил Николай Юрьев. — Но я видел, как Костенко иногда с чемоданчиком в машину садился. А чемоданчик у него цепью к руке прикован. Знаешь, есть такие приспособления, чтобы если кто отнять захочет, так только если руку отрубить…
— Знаю, знаю… — нетерпеливо сказал Владимир.
— А что еще, кроме денег, можно возить с таким понтом? Костенко впереди с чемоданчиком к машине идет, а Павел сзади, по сторонам оглядывается. Ну, вроде охранника, что ли… В тот день, когда Костенко-то убили, они тоже вместе поехали. Чемоданчик-то при Костенко нашли тогда?
— Черт! — воскликнул Томашевич. — Этого я не знаю…
И тут же стал набирать номер на своем мобильном телефоне.
34. Все хорошо, прекрасная маркиза…
Игорь Пирогов ждал гостей — сегодня к нему обещали заехать Андрей Мелешко и Саша Барсукова. Мелешко навещал друга часто, но вот Александра бывала в пироговской квартире в Апраксином переулке редкой гостьей, и по этому случаю хозяин к визиту друзей постарался: и с уборкой, и с едой. Ну и с напитками, конечно… А поскольку гости опаздывали, Игорь успел выпить два фужера шампанского и с аппетитом съесть тарелку салата, купленного в соседнем гастрономе.
Звонок в дверь раздался лишь тогда, когда он допивал третий бокал. Лица у обоих гостей были озабоченными. Сняв верхнюю одежду, они прошли в пироговскую гостиную и с интересом оглядели сервировку.
