Ввысь к небесам - страница 42

Ветхозаветный сюжет о том, как праотец Авраам и жена его Сарра принимали трех странников — Ангелов, предвозвещающих Святую Троицу, преподобный Андрей решает необычно. Он убирает все детали, даже не изображает Авраама и Сарру, сосредоточиваясь на главном: на победе согласия и любви над ненавистью и рознью в мире. В «Житии преподобного Сергия Радонежского» о Троице переданы слова Сергия: «…дабы воззрением на Святую Троицу побеждался страх ненавистной розни мира сего». Важно сказать, что автор «Жития» — Епифаний Премудрый был близко знаком с преподобным Андреем Рублевым.

Искусствоведы рассказывают об обратной перспективе иконы. Но важно помнить, что все самое главное обращено к человеку, — потом уже замечается, что Ангелы заключены в круг, который разрывается внизу у их ног и соединяется в нас, в нашем сердце, ибо так мы и стоим перед иконой, на уровне сердца.

За спинами Ангелов изображены символы: дом, дерево и гора. Они воплощают собой домостроительство, вечную жизнь и восхождение к горним вершинам Духа.

^{>Андрей Рублев. «Троица». Икона. 1422–1427. Москва, Третьяковская галерея}

Более трех веков икона «Троица» была закрыта тяжелым серебряным окладом. Оклад был даром Бориса Годунова Троице-Сергиевой Лавре. Икона помещалась в Троицком соборе Лавры, у раки преподобного Сергия. Она и писалась для этого собора. Большевики попытались превратить икону в экспонат Третьяковской галереи. Оклад украли, икону назвали картиной. Но не прекращалось поклонение святому образу Троицы.

И конечно, икона должна быть возвращена на свое место.

Даниил Черный был старше Андрея Рублева, но скончался позже. Перед кончиной ему было откровение о том, что его «сопостник» — так звали друзей — прославлен в Царстве Божием. В «Житии святого Никона Радонежского» Пахомий Логофет пишет об этом так: «Егда бо хотяше Даниил телесного союза отрешитися, видит возлюбленного брата Андреа, в радости призывающа его. Даниил же, радости исполнися, братиям предстоящим поведа спостника своего пришествие в Царствие Небесное и абие предаси дух свой…»

Они похоронены в Спасо-Андрониковом монастыре. Сотрудники Музея древнерусской живописи рассказывают, что над местом захоронения, которое ныне утрачено, когда-то летали бабочки невиданной красоты.

Главный подвиг жизни Андрея Рублева — написание иконы «Троица». Создал ее человек, видевший своим сознанием Бога. Он написал ее, общаясь с Вечностью, ради нее и благословленный ею. Для нас, суетных мирян, «Троица» — широкое и светлое окно в горний мир.

Юродивые — люди, взявшие на себя добровольный отказ от всех радостей жизни, кроме одного — служения Христу. Это люди, презревшие довольство, блага и удобства жизни, не имеющие, по примеру Христа, места, «где главу подклонити».

Юродство — общехристианское явление, но в России оно было особенно истовым. И конечно, при слове «юродивый» или «блаженный», в первую очередь вспоминается Василий Блаженный Московский, Христа ради юродивый.

Само рождение святого было необыкновенным. Он родился в 1464 году на паперти церкви святого Никиты мученика (тогда этот храм располагался в черте подмосковного села Елохово). Родители его были самые простые люди Иаков и Анна. Но, главное, ходили в Божию церковь.

Когда мальчик Василий подрос, его отдали в научение сапожному ремеслу. Мастер скоро понял, что ученик его необыкновенный человек.

Однажды к ним в сапожную мастерскую пришел купец и просил сшить сапоги. Да такие прочные, чтобы долго не износить их.

— Сошьем тебе такие, что тебе их никогда не износить, — сказал подмастерье Вася и заплакал, глядя на купца.

— Почему ты так сказал? — спросил Васю мастер, когда заказчик ушел.

— А он их даже не успеет надеть при жизни, и его в них похоронят.

Пророчество сбылось: через несколько дней за сапогами пришли родные умершего купца.

Исследователи жизни блаженного Василия говорят о том, что жития юродивых сходятся непременно в одном — в их уходе из родительского дома. Вспомним Алексия, человека Божия. Но обычно бегут в безмолвие, в пустыню, в леса. А Василий бежал в стольный град, в Москву. Тем самым он показал, что спасти душу можно везде: и в безмолвии, и среди народа, на шумных улицах. Сам благочестивый человек собою освящает место своего пребывания.