Затем я посещал курс «активного слушания». Нас учили перефразировать то, что мы слышим от человека, что означает искажать услышанное. Впоследствии мы обратились к изучению того, что в действительности делают люди, которые считаются «корифеями» в психотерапии. Когда мы сравнивали двух таких терапевтов, как В.Сатир и М.Эриксон, то пришли к выводу, что, по видимости, трудно найти два более различных способов действия. По крайней мере, я более резкого различия никогда не видел. Пациенты работавшие с тем и другим терапевтом, также утверждают, что получили при этом совершенно различный опыт. Тем не менее, если рассмотреть их поведение и основные стереотипы и последовательность действий, то они оказываются сходными. В нашем понимании, последовательности действий, которые они используют, чтобы достигать, скажем так, драматических эффектов, весьма и весьма сходны. Делают они одно и то же, но «упаковывают» совершенно по-разному.
То же самое справедливо относительно Ф.Перлса. По сравнению с Сатир и Эриксоном – у него меньшее количество стереотипов действия. Но когда он действует сильно и эффективно, у него обнаруживаются те же самые последовательности действий, что и у них. Фриц обычно не стремится к достижению определенных результатов. Если кто-то придет к нему и скажет: «У меня истерический паралич левой ноги», то он не будет прямо стремиться к определенному устранению этого симптома. Милтон же и Вирджиния нацелены на достижение определенного результата, что мне очень нравится.
Когда я захотел обучаться психотерапии, то попал на учебный курс, где ситуация была такова: вас высаживали на необитаемый остров и в течении месяца каждый день бомбардировали информацией, ожидая, что так или иначе вы что-нибудь себе подберете. Руководитель этого практического курса имел очень богатый опыт и умел делать такие вещи, которые никому из нас не удавались. Но когда он говорил о том, что он делает, то мы отнюдь не обучались делать это. Интуитивно, или как мы говорим, подсознательно, его поведение было систематизировано, но он не осозновал, как оно систематизировано. Это – комплимент его гибкости и способности отличать полезное от неполезного.
Например, мы очень мало знаем о том, как порождается фраза. Умея говорить, вы так или иначе создаете сложные построения из слов, но ничего не знаете о том, как же вы это делаете, и не принимаете сознательного решения о том, какой же будет фраза. Вы не говорите себе: «Так, я собираюсь себе что-то сказать… Сначала я поставлю существительное, потом прилагательное, затем глагол, а в конце наречие, чтобы, знаете, покрасивее немножко получилось». Но все-таки говорите – на языке, который имеет синтаксис и грамматику, т.е. правила настолько же четкие и ясные, как и математические. Люди, называющие себя трансформационными лингвистами, истратили много государственных денег и бумаги для того, чтобы определить эти правила. Они, правда, не говорят, что с ними можно делать, но это их не интересует. Их совершенно не интересует реальный мир, и я, живя в нем, иногда понимаю почему.
Итак, человек, говорящий на любом языке, имеет безошибочную интуицию (языковую). Если я скажу: «Понять вы да можете идею эту», то ваше впечатление от этой фразы будет совершенно иное, чем если бы я сказал: «Да, вы можете понять эту идею», хотя слова, составляющие обе фразы, совершенно одинаковы. Что-то на подсознательном уровне говорит вам, что вторая фраза сформулирована правильно, а первая нет. Задача моделирования, которую мы себе ставим, заключается в том, чтобы выработать подобную систему различения для вещей более практических. Мы хотим выделить и показать в ясном виде то, что одаренные терапевты делают интуитивно или подсознательно, и сформулировать правила, которые желающий может выучить.
Когда вы приходите на семинар, происходит обычно следующее. Руководитель семинара говорит: «Все, что вы должны делать, чтобы научиться тому, что я умею как опытный коммуникатор, это прислушиваться к тому, что делается у вас внутри». Это верно в том случае, если у вас внутри вдруг окажется то же самое, что и у руководителя. И мы догадываемся, что, по всей вероятности, этого у вас нет. Я думаю, что если вы хотите иметь такую интуицию, как у Эриксона, Сатир или Перлса, вы должны пройти через период тренинга, чтобы это приобрести. Если вы пройдете через такой тренинг, то можете приобрести такую интуицию, настолько же бессознательную и систематическую, как языковая.
