У него горело лицо, и он больше не пытался себя убеждать, что это прямо связано с физическими упражнениями.
Трудно поверить, но он ревновал. Боже милостивый! Он и рад бы отрицать, но это было так. Достаточно вспомнить сегодняшний случай, когда Вероника так бурно прореагировала на Троя и открыто сказала ему, что она о нем думает. Куп видел, как тот мужчина смотрел на нее с нескрываемым желанием. И стоило ему только это заметить, как в кишках зашевелился старый монстр с зелеными глазами, точно питон в клетке в час кормежки.
Куп закончил первую часть своей программы и стоял, тяжело дыша, со штангой на плечах. Он машинально расставил ноги пошире и переместил кисти рук ближе к концам штанги, выбирая новое положение. Боже мой, что в ней такого, в этой женщине? Почему это неизменно выбивает его из колеи? Может, у него не было впечатляющего разнообразия по части женщин, но при желании с их стороны он всегда довольно легко строил отношения с ними.
Но не с ней. По какой-то причине, когда он находился рядом с Вероникой, его привычное поведение претерпевало какие-то мутации, совершенно неожиданные для него. Она уже не однажды отвергла его. Но разве это заставило его искать удовлетворения где-то еще? «Нет, сэр. Вы продолжали ждать ее. И только ее».
Куп нетерпеливо переместил штангу. Черт побери, он втянулся в ненужное состязание и в этом преуспел. Только и всего. Ждать от мисс Дэвис, с ее великолепной кожей, чего-то еще было напрасной тратой времени. «Подумай о чем-нибудь еще, Айсберг».
Он фыркнул. «О чем? Может, о том, как осуществить это на практике?»
В ярости он приступил к другой серии упражнений, все это время ругаясь себе под нос.
Вероника поднялась в своей старой ванне с фигурными ножками в форме звериных лап и выдернула пробку. Вода закружилась вокруг отверстия стока. Ощущения от горячей пузырящейся ванны были чудесны, но, совершенно очевидно, не дали расслабляющего эффекта, как она себе представляла. Она потянулась за полотенцем, с унынием признавая, что ее мозг втянут в круговорот со скоростью вращения восемьдесят миль в час и что с этим нужно что-то делать. Замешательство было вызвано главным образом Купером.
Главным образом! У нее вырвался смешок. Святая наивность. Это было вызвано исключительно Купером.
Она бы с радостью списала свое неуемное волнение на «Тонк». Видит Бог, сегодня был сумасшедший вечер, от начала и до конца. И хотя, несомненно, это был дополнительный стресс, основным виновником все же являлся Куп, точнее — ее неадекватная реакция на него. Это заставляло ее мозг работать на полных оборотах. Физически она была измотана до предела, но настолько взвинчена, что в таком психическом состоянии перспектива уснуть представлялась далекой мечтой.
Шагнув из ванны, Вероника быстро вытерлась полотенцем и задумчиво прочертила круг в зеркале над раковиной. Может быть, если подогреть молока…
Она состроила гримасу и повесила полотенце сушиться. Да. Правильно. Вероятно, теплое молоко избавит ее от всего, разве что за исключением содержимого желудка. Пар в остывающей ванной комнате начал рассеиваться. У Вероники застучали зубы, едва она успела закончить втирать в кожу детское абрикосовое масло. Она влезла в свежую пижаму, торопливо сполоснула лицо и наложила немного увлажняющего крема.
Теплого молока нет, а вот стакан вина…
Гм… Зубная паста и вино? О таком сочетании она как-то не задумывалась. Кого она хочет обмануть? Ей нужно просто выспаться. Только сон может помочь ей избавиться от мыслей о Купере Блэкстоке. Она не могла поверить, что этот человек так завладел ее умом и так ее волнует. Что у нее общего с ним, кроме желания трахнуться?
Абсолютно ничего. И видимо, единственное, почему ее так притягивает его тело, — это строгий эдикт, изданный ею самой. Он гласил, что она не может это себе позволить. Что-то похожее было с ее соседкой по комнате во время учебы в колледже. Та девушка, казалось, никогда не хотела сигарету так сильно, как в то время, когда не могла найти спичку.
Вся эта неразбериха напоминала какую-то навозную кучу. Вероника решила пригрести ее прямо к двери Мариссы. Это она во всем виновата. Вертелась весь вечер вокруг Коди, как большой пульсирующий сгусток гормонов, и ее навела на эти же мысли.
