Однако нельзя думать, что между терминологией и нетерминологией существует непроходимая пропасть, что термины состоят из иных звуков и не подчиняются грамматическим законам данного языка. Если бы это было так, то терминология не принадлежала данному языку и вообще представляла бы собой другой язык. На самом деле это не так. Откуда бы термины ни черпались и какими бы особенностями (фонетическими, грамматическими) ни отличались, они включаются в словарный состав данного языка и подчиняются его фонетическому и грамматическому строю.
Между терминами и не терминами происходит постоянный обмен: слова общего языка, утрачивая некоторые свои свойства, становятся терминами (не переставая быть фактами общего языка: сапожок в сеялке, мушка на стволе ружья, лебедка в порту или такие технические термины, происходящие из названий частей тела, как плечо, колено, лапа, палец, шейка, щека, хобот, клык т. п.), и, наоборот, термины входят в общий язык (чуять, следить, травить – из охотничьей терминологии; приземлиться –из авиационной; подрессоривать, спустить на тормозах, закрыть поддувало – из транспортной технической терминологии; термины даже могут становиться особыми идиоматическими выражениями>1: отутюжить – из терминологии портных; разделать под орех, ни сучка ни задоринки – из столярной терминологии; пасовать – из терминологии картежников и т. п.)[ 175 ].
[ 176 ]Об идиоматике см. ниже, § 22.
Среди терминов бывают слова, существующие только как термины и в пределах одной терминологии (форсунка, вагранка, вектор, резекция, увула, метатеза и т. п.); бывают и такие, которые существуют тоже только как термины, но участвуют в разных терминологиях (операция, ассимиляция, прогрессивный, регрессивный, протеза и т.п.); бывают (что чаще всего) и такие, которые употребляются и как термины и как обычные нетерминологические слова, например при различии прямого и переносного (метафорического) значения: мушка – «маленькая муха», мушка – как термин стрелкового дела («держать мушку на нижней линии мишени»), мушка – как термин театральных парикмахеров и гримеров («поставить мушку на левую щеку»); или же при условии менее и более специализированного значения: дорога – как слово общего языка и дорога – как термин инженерно–дорожного дела; земля – как общее слово и как термин геологии и т. п.
Когда слово становится термином, то его значение специализируется и ограничивается. В зависимости от той или иной терминологии, куда попадает данное слово, получается новое значение и отсюда иные сочетания с окружающими словами (определениями, дополнениями, сказуемыми); так, ассимиляция в политике может быть «насильственная» и «естественная», «ассимиляцию проводят», а в фонетике ассимиляция бывает «регрессивная» и «прогрессивная», она «соблюдается» и т. п.
Так как терминология – это в идеале строгая и «умная», т. е. опирающаяся на чисто интеллектуальные стороны слова, часть лексики, то экспрессия ей несвойственна>3. Поэтому, например, такие слова–термины, как валик, сапожок, кулачок, язычок, мушка, дужка и т. п. (заключающие в себе уменьшительные суффиксы, помогающие в общем языке создать экспрессивное слово), «отграничены» от уменьшительно–ласкательной экспрессии и от своих неуменьшительных (так как нет терминов сапог, кулак, язык, муха, дуга, а вал и валик не образуют той пары, которая есть в нос – носик, шар – шарик, сад – садик, кот – котик и т. п.).
В связи с этими изменениями значения слово, становясь термином, обычно теряет свои прежние лексические связи с синонимами и антонимами, которые, как мы уже видели выше (см. § 16–17), давали объективный критерий к определению значений слов.
Например, шестерня как бытовое слово – «шесть лошадей в одной упряжке» имеет дублет шестерка, но шестерня как технический термин этого синонима лишается; конус как термин геометрии никак не может иметь синонима сцепление, тогда как в автомобильной терминологии устаревшее конус как раз и есть синоним для нового и более правильного термина сцепление («выжать конус» – «выжать сцепление»).
Жар в общем языке имеет антоним холод, но термин
