Введение в языковедение - страница 120
б) Грамматúческие чередования очень схожи с морфологическими, вернее – это те же чередования, и их часто объединяют вместе, так как и грамматические, и морфологические чередования не зависят от фонетических позиций и тем самым не относятся к фонетике; чередуются и в тех, и в других случаях не аллофоны одной фонемы, а самостоятельные фонемы друг с другом, с нулем или одна фонема – с двумя. Однако существенное отличие грамматических чередований от морфологических (традиционных) состоит в том, что грамматические чередования не просто сопровождают различные словоформы, образованные и различающиеся другими способами (например, аффиксацией, как в вож–у – воз–ишь и т. д.), а самостоятельно выражают грамматические значения, и такое чередование само по себе может быть достаточным для различения словоформ, а потому не может быть отменено по аналогии путем унификации фонемного состава корня. Так, нельзя «заменить» голь на гол, сушь на сух, назвать на называть, избежать на избегать, потому что чередования парных твердых и мягких согласных [л – л'], [н – н'] и др., а также чередования [к – ч], [х – ш] могут различать краткое прилагательное мужского рода и существительное категории собирательности: гол – голь, рван – рвань, дик – дичь, сух – сушь; чередование [г – ж] может различать несовершенный и совершенный вид глаголов: избегать, прибегать, убегать и т. д. и избежать, прибежать, убежать и т. д.; эти же две видовые категории глагола в некоторых случаях различаются чередованием в корне гласной [и] с нулем: собирать – собрать, называть – назвать, или сочетанием [им], [ин] с нулем: выжимать – выжать (выжму), выжинать – выжать (выжну).
Во всех этих случаях мы имеем дело с грамматическим, значимым чередованием, т. е. с грамматическим способом. Это и есть внýтренняя флéксия.
Явление внутренней флексии было обнаружено на материале индоевропейских языков, и именно германских, когда немецкие романтики объявили его воплощением идеала – единство во многообразии и характеризовали как волшебные изменения чудесного корня (Фридрих Шлегель, см. гл. VI, § 79).
Наиболее древний вид внутренней флексии был обнаружен в так называемых «сильных глаголах», что свойственно всем германским языкам. Якоб Гримм (1785–1868) назвал это явление Ablaut (префикс аb – «от» и Laut – «звук»); термин этот употребляется во всех языках, в том числе и в русском, для обозначения чередования гласных в системе глагола и отглагольных образований (аблаут).
В английском языке для «сильных глаголов» существует аблаут в чистом виде, например[ 454 ]:
Различие между английскими и немецкими примерами сводится к тому, что английский язык предпочитает словоформы, различающиеся только внутренней флексией (sing, sang, sung, song), тогда как немецкий применяет в этих же случаях и аффиксацию, добавляя префикс ge-: Ge–sang или «окружая» корень с чередованием конфиксацией: ge–sung–en.
Другой вид внутренней флексии в германских языках – Umlaut (префикс ит- – «пере-» и Laut – «звук», термин также был предложен Якобом Гриммом), образовавшийся в средневековый период в различных германских языках самостоятельно и по–разному[ 455 ], выражает различие единственного числа, где в корне задние гласные, и множественного, где на их месте передние гласные.
В современном немецком языке это «передвижка» [и] в [у], [о] в [ø:] и [а:] в [ε:]: Bruder [brudƏr] – «брат» – Brüder [bry:dƏr] – «братья», Qfen [’o:fƏn] – «печь» – Оfen [’ø:fƏn] – «печи», Gast [gast] – «гость» – Gäste [gε:stƏ] – «гости», где меняется только признак локализации гласных: задняя – передняя при сохранении всех других дифференциальных признаков (подъем, лабиализация).
В современном английском языке, где таких случаев меньше, сохраняется только признак подъема, а меняется задняя локализация на переднюю и лабиализация на делабиализацию, так чередуются [ν] – [i:], дифтонги [а ν] и [a,]: foot [fƏt] – «нога» – feet [fi:t] – «ноги», tooth [tu:O] – «зуб» – teeth [ti:O] – «зубы», mouse [maνs] – «мышь» – mice [mais] – «мыши».
И в случае умлаута английский язык предпочитает ограничиваться чистой внутренней флексией, тогда как немецкий охотно соединяет внутреннюю флексию с аффиксацией, например:
