Теперь в связи с этим примером уместно обратить внимание еще на один момент. Читатель, возможно, озадачен немотивированным, как может показаться, переходом от фонетического к фонологическому описанию «закона Гримма» в предшествующем абзаце. Как мы видели в первой главе, «закон Гримма» на самом деле не действовал независимо от фонологического контекста, в котором находились согласные. Прежде всего его действию «препятствовали» акцентные условия, описанные Вернером (см. § 1.3.11), а также наличие предшествующего [s] в начальной позиции в слове. Следовательно, некоторые из глухих фрикативных, возникших в результате фонетического изменения [p] → [f] и т. д., были впоследствии озвончены (и стали реализоваться либо как звонкие смычные, либо как звонкие фрикативные — в обоих случаях они совпали с согласными, возникшими в результате изменения [bh] → [b] и т. п.), а начальные группы [sp] и т. п. не развились в [sf] и т. п., но остались фонетически неизменными. Именно по этой причине мы и говорим об изменении фонологической системы. Можно проиллюстрировать это следующим схематическим представлением предполагаемых диахронических явлений. Мы намеренно оперируем здесь искусственными, специально созданными для нашей цели «словами», что позволяет избежать введения излишних усложнений.
> Стадия 1 Стадия 2
>(1) [béda] → [petal
>(2) [pébal → [fepa]
>(3) [spéda] → [spetal
>(4) [dépar] → [tefar]
>(5) [dépar] → [tebar]
>(6) [pébhar] → [febar]
Заметим, что для стадии 1 указано место ударения. Это сделано, чтобы отразить действие «закона Вернера», согласно которому в (4) [р] развивается в [f], а в (5) оно переходит в [b]. В результате, тогда как на стадии 1 «слова» (4) и (5) имеют в средней позиции один и тот же согласный и отличаются этим от (6), на стадии 2, напротив, (5) и (6) имеют один и тот же средний согласный и оба отличаются в этом отношении от (4). С другой стороны, тогда как на стадии 1 согласный, встречающийся после [s] в (3), фонетически тождествен согласному, встречающемуся в начале (2), на стадии 2 он идентичен с начальным согласным (1). Таким образом, если мы описываем каждую систему независимо от другой, мы можем считать, что дистрибуции фонем в них совершенно разные. Однако, если бы имевшие место фонетические изменения не затронули синтагматических и парадигматических отношений, связывающих каждую фонему с любой другой, мы могли бы считать, что обе системы, независимо от их фонетической реализации, фонологически изоморфны (см. § 2.2.1).
3.3.10 «НЕЙТРАЛИЗАЦИЯ» ПО ОТНОШЕНИЮ К «МАРКИРОВАННОМУ» И «НЕМАРКИРОВАННОМУ» ЧЛЕНАМ
При рассмотрении взрывных согласных в английском языке мы говорили, что различие между +Vo и -Vo не функционально в контексте /s-/ (см. § 3.3.8). Ясно, что это значение термина «нефункциональный» несколько отлично от того, в котором мы его использовали немного раньше, когда говорили, что различие между +Vo и -Vo не функционально в сочетании с +Na (см. § 3.3.8). В одном случае наличие или отсутствие голоса становится нефункциональным из-за одновременного присутствия некоторого дифференциального признака в качестве компонента той же фонемы; в другом его избыточность определяется контекстом, в котором появляется данная фонема. Контекстуально обусловленная избыточность такого рода описывается как нейтрализация: оппозиция по звонкости нейтрализуется в контексте /s-/. Как мы видели, фонологи Пражской школы сказали бы (по крайней мере так говорилось в ранних положениях их теории), что в слове spot появляется не фонема /р/, но архифонема /Р/ (см. § 3.3.5).
Понятие нейтрализации важно (не только в фонологии, но также в грамматике и семантике), поскольку оно соотносится с различением немаркированного и маркированного членов оппозиции (см. § 2.3.7). В общем случае в позиции нейтрализации появляется немаркированный член. Мы мысленно учитывали этот факт при распределении «положительных» и «отрицательных» значений в таблице 7. (Распределение значений при рассмотрении «индоевропейской» и «германской» систем более проблематично, его интерпретация требует определенных оговорок.)
