Хорошо известно, что во многих языках предложения (За) Магу is beautiful и (3b) Магу is a child имеют несколько иной вид: Мэри красивая и Мэри — ребенок; это значит, что прилагательное в предикативной роли сочетается с существительным в роли субъекта непосредственно, без связки. Даже в индоевропейских языках копулятивная функция «глагола to be» является, по-видимому, результатом вторичного развития. «Первоначальное» состояние индоевропейских языков можно проиллюстрировать с помощью приведенных примеров из современного русского языка: Мария красивая и Мария — ребенок, где красивая — форма женского рода прилагательного, согласуемого с Мария, а ребенок — существительное (в именительном падеже). В латинском и греческом языках «глагол 'быть'» в таких предложениях был факультативным. Однако если мы поставим их в прошедшем времени (или в каком-либо другом, не изъявительном, наклонении), то эти предложения обязательно будут иметь в своем составе соответствующую форму «глагола to be» (в русском — была, будет и т. д., в латинском — erat и т. д., в греческом — ên и т. д.).
Эти факты наталкивают на следующую мысль: основная функция связочного «глагола to be» в русском, греческом и латинском языках заключается в том, чтобы служить локусом в поверхностной структуре для фиксации показателей времени, наклонения и вида. («Локус» не является принятым научным термином. Мы вводим его для обозначения элемента поверхностной структуры, к которому «прикрепляется» материальный показатель какого-то синтаксического признака.) Иначе говоря, to be не является сам но себе непосредственной составляющей глубинной структуры, а выступает как семантически пустой «фиктивный глагол», порождаемый грамматическими правилами русского, греческого и латинского языков для выражения определенных признаков (заключенных обычно в глаголе) в случае отсутствия в предложении глагольного элемента, который мог бы «нести» в себе эти признаки. Предложения, «не маркированные» по времени, наклонению и виду (например, Мария красивая), не требуют особого фиктивного носителя грамматических признаков.
Такая трактовка функции связки в русском, греческом и латинском языках может быть обобщена также для случая английского и других языков, где «глагол to be» употребляется в любых предложениях — как «маркированных», так и «немаркированных» по категориям времени, наклонения и вида.
Одно из преимуществ рассмотрения связочного «глагола to be» в английском языке как чисто грамматического «фиктивного» глагола (подобного «фиктивному вспомогательному глаголу» do в предложениях типа Do they come regularly? 'Они приходят регулярно?'; Не doesn't eat fish 'Он не ест рыбу' и т.д.) состоит в том, что именные группы типа the tall man 'высокий человек' смогут выводиться с помощью трансформаций из НС-структур, лежащих в основе предложений типа The man is tall 'Человек — высокий', без процедуры стирания связки. Грамматики английского языка, вводящие be в глубинную структуру предложений (ср. правило X→D+Y в § 7.6.2), должны, по необходимости, содержать много трансформационных правил для стирания этого элемента в целом ряде различных позиций поверхностной структуры.
Более важный довод связан с тем, что «глагол to be» в предложениях типа Mary is beautiful (в отличие от глагола cook в предложении Магу cooks fish) противопоставлен лишь очень ограниченному набору других «глаголов», среди которых прежде всего следует назвать become 'становиться'. Употребление become или be зависит от выбора «маркированного» или «немаркированного» члена еще одной грамматической оппозиции (стативный vs. не-стативный вид). Мы скоро вернемся к этому явлению (ср. § 8.4.7). Здесь же достаточно того, что мы поставили в общем виде вопрос об устранении «глагола to be» из глубинной структуры непосредственных составляющих в английском языке. Аналогичный вопрос, без сомнения, можно поставить и применительно к другим языкам, имеющим связочный «глагол 'быть'». Обратимся теперь к разграничению между глаголами и прилагательными в общей синтаксической теории.
