Введение в теоретическую лингвистику - страница 117

Выше, в качестве одного из приемлемых вариантов определения слова предлагалось определение слова как «любого сегмента предложения, ограниченного с двух сторон точками, в которых возможна пауза». Даже если допустить, что этот критерий потенциальной паузы действительно расчленит высказывания на единицы, которые мы бы хотели считать словами, мы должны рассматривать его как методическое вспомогательное средство для лингвиста, работающего с информантами, а не как теоретическое определение. Дело в том, что говорящие обычно не делают пауз между словами. Из того, что носитель языка способен актуализовать «возможность пауз» в своих высказываниях, когда он того пожелает, хотя обычно он так не поступает, следует, что слова должны быть идентифицируемы в качестве единиц его языка при обычных условиях употребления. Мы должны попытаться отразить в нашем определении функциональное единство слова в нормально действующем языке; можно полагать, что именно осознание носителями языка слова как функциональной единицы лежит также в основе выделения слова в большинстве орфографических систем.

Одно широкоизвестное определение слова гласит: «Слово можно определить как соединение определенного значения с определенным комплексом звуков, способное к определенному грамматическому употреблению». Как можно заметить, это определение делает необходимым условие, чтобы слово было одновременно семантической, фонологической и грамматической единицей. Вполне возможно, что, действительно, все единицы, которые мы склонны рассматривать как слова при описании конкретного языка, удовлетворят этим трем условиям. Но, конечно, им удовлетворят не только такие единицы. Целые словосочетания типа the new book 'новая книга' имеют определенное значение, определенную фонологическую форму и определенное грамматическое употребление. То же справедливо в отношении дистрибуционно ограниченных сегментов любого более высокого ранга. Некоторые лингвисты высказывали предположение, что можно сделать приведенное определение удовлетворительным, сказав, что слова представляют собой наименьшие сегменты высказываний, отвечающие трем названным условиям. Но это также не годится. Сегменты un и able из unacceptable удовлетворяют этим трем критериям. Тем не менее их обычно не считают словами. К тому же слово unacceptable более или менее синонимично словосочетанию not acceptable; и то и другое можно разложить на три значимые единицы (и три грамматические единицы: три морфемы, представленные каждая одним морфом). Мы должны сделать вывод, что семантические соображения не релевантны при определении слова, как и при определении других грамматических единиц. Что касается фонологического критерия, то можно отметить следующее: хотя, как мы увидим далее, языки располагают различными фонологическими средствами разграничения слов, соответствующие фонологические особенности всегда являются лишь вторичными корреляциями. Таким образом, мы сосредоточимся на определении слова с исключительно грамматической точки зрения.

Для упрощения наших рассуждений мы пока будем все еще полагать, вместе с большинством лингвистов, что во всех языках морфема представляет собой минимальную единицу грамматического анализа. Таким образом, мы можем поставить перед собой следующий вопрос: как нам определить единицу, промежуточную по своему рангу между морфемой и предложением, чтобы она при этом достаточно близко соответствовала нашим интуитивным представлениям о «слове», — представлениям, поддерживаемым в основном орфографической традицией?

Первый заслуживающий рассмотрения ответ на этот вопрос принадлежит Блумфилду; это, вероятно, самая известная из всех современных попыток предложить общее определение слова, применимое ко всем языкам. По Блумфилду, слово — это «минимальная свободная форма». Это определение основывается на предварительном разграничении «свободных» и «связанных» форм, которое состоит в следующем: формы, никогда не встречающиеся отдельно в качестве целых высказываний (в какой-либо нормальной ситуации), представляют собой