Введение в изучение св. Григория Паламы - страница 62

сотелесным нам ( [161]) и делает нас храмом всего Божества — ведь и в самом теле Христовом живет всякоисполнение Божества телесне (Кол. 2, 9) — то как же Он не просветит, облистав, души достойно причащающихся божественным сиянием Своего тела, которое в нас, как и учеников на Фаворе Он просветил [самые] тела? Ведь тогда, еще не быв смешано с нашими телами, оное источник света имущее тело приближавшихся [к нему] достойных просвещало извне и через чувственные очи посылало просвещение для души; ныне же, срастворившись нам и пребывая в нас, Оно по справедливости облиставает душу изнутри».

Этот столь близкий к ап. Павлу отрывок позволяет понять, почему защита исихастов означала в глазах св. Григория Паламы защиту самого Евангелия: ведь номинализм Варлаама ставил под вопрос само присутствие Христа в сакраментальной жизни Церкви. Фаворский свет служит св. Григорию лишь иллюстрацией, но он часто к нему возвращается, поскольку в мистической традиции, берущей начало от Оригена и Григория Нисского, Божественное присутствие и обожающая благодать описываются в виде света: апостолы на Фаворе «видели саму благодать Духа, позднее вселившуюся в них…»

Таким образом, жизнь Иисуса Христа в нас является, по мнению св. Григория, основанием аскетики исихастов. Противопоставление знания, приходящего извне, знания человеческого и чисто символического, «умному» знанию, исходящему изнутри, встречается уже у Псевдо–Дионисия: «Бог движет их к Божественному ( [162]) не извне, но просвещая их умно изнутри пребожественным волением посредством чистого и невещественного света». Очевидно, св. Григорий Палама знал это место и вдохновлялся им, но он понимает Дионисия христологически и освобождает от интеллектуализма: у св. Григория означает не чисто интеллектуальную составляющую человека, его noaj, а относится к человеческому составу в целом. Божественный свет сияет внутри нашеготела, соединенного крещением и Евхаристией с Телом Христа.

Благодать крещения. Кроме того, внутреннее возрождение человека крещением отождествляется с тем, что св. Григорий Палама называет уже упоминавшимся «воскрешением души». Душа, и здесь понимаемая как жизненное начало человеческого состава, была окончательно освобождена Христом от диавола. Человеку остается лишь освободиться от последствий своей смертности в прошлом. «Хотя Господь, — пишет св. Григорий, — возродил нас Божественным крещением и полагает на нас в день искупления печать благодати Святого Духа, Он попускает нам иметь тело все еще смертное и страстное; хотя Он и изгнал предводителя зла из сокровищницы нашей души, Он позволяет ему нападать на нее снаружи, дабы человек, обновленный в Новом Завете, то есть Евангелии Христа… учился отражать нападения врага и готовился таким образом к обретению бессмертия» Вся духовная борьба христианина направлена вовне, так как только извне и может еще грозить опасность. Мы видим, следовательно, что столь распространенное в аскетике Евагрия понятие «внутреннего человека» истолковывается св. Григорием в сакраментальном контексте и тем самым освобождается от духовного индивидуализма. Для него борьба с «развлечением ума», с «ощущениями», с «внешними образами» не является мистикой развоплощения; это — средство сохранить залог, полученный христианином при крещении: «Те… кто в бане пакибытия стали новой тварью [Гал. 6, 15] и посредством новой жизни и гражданства или соблюли себя от древнего стыда, или снова очистились покаянием… видят изнутри… свое собственное обновление.» «Внутренний» характер искупительной благодати, отражающей «внешние» нападения диавола, еще раз показывает, сколь далека мысль св. Григория от мессалианства; учитель безмолвия и сам неоднократно осуждает учение мессалиан о неотделимости диавола и души.

Утренняя звезда. Вот еще одно особенно решительное высказывание, которому св. Григорий Палама приписывал такое большое значение, что повторил его по крайней мере трижды, а его биограф Филофей включил в свое Похвальное слово в честь учителя безмолвия. «Когда же день озарити денницавозсияет в сердцах