Анализ обыденной практики словоупотребления
Уже при первом «приближении» к феномену желания обнаруживается то, что стихийно сложившийся дискурс представляет его в двух противоположных значениях: (1) (разумной) воли и (2) (чувственной) страсти. Желание допускает противоположные позиции субъекта желания: готовность действовать, т. е. изменять мир своею силой; готовность претерпевать изменения, вверяя себя иным силам[6].
Слово используется при этом для характеристики и духовного мира субъекта, и состояния его физических сил. Желание – это то, что, как кажется, имеет непосредственное отношение к жизни тела, к реальным физическим энергиям, но и то, что характеризует волю, а также самосознание субъекта.
Мы видим также, что в практике живого языка желание представлено в трех стержневых смыслах:
1. Сила (физическая или духовная), власть, возвышение;
2. Слабость (физическая или духовная), подчинение, унижение;
3. Индивидуальность, этотность, «Я» («моя» воля).
При рассмотрении слов, употребляемых в значении желания, мы везде обнаруживаем противоречивость их значений и смыслов. Синонимичные желанию слова отражают процессуальность желания и присущие данному процессу противоположные характеристики: «движение, живость – твердость, окоченение» (особенно это заметно в словах стремиться и страсть), «взлет – падение», «активность пасен вноси.», «радость – скорбь», «щедрость – скупость», «несвобода» (страсть) – «свобода» (воля)», «дарение – покушение», – при общем для всех смысловых пар значении беспокойного, выбирающего, стремящегося к самопреодолению духа.
Перед нами – смысловые векторы желания: «горизонталь» (тело – дух) и «вертикаль» (Я – Другой, Другие, Иное). На пересечении смыслов образуется общий смысловой центр: «стремящийся познать свои пределы и выйти за них субъект».
Возникает парадоксальная ситуация: перед нами – сложный и многосоставный феномен, множество терминов, отражающих отдельные его стороны и признаки при отсутствии единого понятия, «схватывающего» его суть. Во многих языках мы обнаруживаем не просто факт существования многочисленных слов в значении желания и противоположных значений самого понятия желания, – желание, как одно слово, выступает для обозначения разных феноменов (физического и духовного, страсти и воли). Смысловая противоречивость и существование противоположных значений желания заставляют подозревать, что одно слово используется для указания на различные способы существования и на разные обличья феномена желания. За одним словом скрывается многофункциональный феномен; следует говорить о существовании противоположных функций желания и о существовании структурно различных желаний (желание как «Я», субстанция, и желание как «Я-Другой», отношение).
В определениях желания отсутствует родовой признак, в то время как специфические, видовые признаки обозначаются достаточно четко. Трудно сказать, что такое желание, но не так сложно перечислить последствия возникновения желания, вычленить признаки, по которым люди распознают желание у себя и у других, отличают его, например, от намерения. Иными словами, само слово желание в повседневной практике его использования не создает каких-либо трудностей для его понимания. Смысл желания кажется «лежащим на поверхности», «само собой разумеющимся». Большинству людей представляется, что желанию не учат (или невозможно/не следует) учить, что смысл этого слова «и ребенку понятен». Терминация желания привязана к контексту, что позволяет повседневному деятелю достаточно хорошо определять, что имеет в виду тот, кто говорит, что желает
