Во-первых, ноэматическое ядро может пониматься таким образом, что с ним идентичное «нечто» устанавливается независимо от того, какие отдельные определения приписываются этому последнему, стало быть, независимо от «Как» способов его данности. Общие понятия, — такие как растение, животное, человек — могут проиллюстрировать, что я в состоянии обсуждать с различных точек зрения каждое единичное, относящееся к этим родам. Несмотря на различия, я всегда говорю об одном и том же предметном. Этим допускалась бы идентично-идеальная «подразумеваемость» («Vermeintheit»). Такая трактовка следует также из понимания Логических исследований.
Во-вторых, если мышление понимать в качестве процесса и отказываться от сосредоточения на одном мыслительном акте, — в таком случае обнаруживается, что предикаты могут меняться. Мышление, как развивающийся процесс, так объединяет различные способы сознания предметного, что образуется связный смысл. Такое «согласованное смысловое единство» охватывает многообразие способов, какими мы определяем предмет. В таком случае акцент ноэматического смысла заключен в полноте различных определении и способов данности.
Подобно тому, как во второй части Логических исследований наряду с материей акта имело место качество акта, в Идеях Гуссерль говорит о «тетическом характере» каждого ноэматического смысла. С процессом восприятия наглядно присутствующей вещи связывается присущая восприятию достоверность. Полагающий, или тетический, характер в этом случае выражал бы бытийную модальность «это действительно». Данная бытийная модальность, в свою очередь, могла бы модифицироваться в «сомнительно», «возможно», «проблематично» и т. д.
Вместе с расширением интенционального предмета на основе ноэматического аспекта наступают изменения феноменологического мышления. Прежде чем останавливаться на этом подробнее, целесообразно вернуться к более охватывающей постановке вопроса. С анализом структурных черт переживания сознания связывался вопрос, как надлежит понимать объективность, соответственно истину в качестве критерия любого познания, т. е. каким образом истина могла бы быть ясно доказана. То, что мы на данный момент узнали от Гуссерля, является ответом на вопрос, как возможны предметные единства, прояснение которых оказывается предпосылкой для подлинного ответа.
Различие между мнением (Meinung) и познанием
[16]Гуссерль исследовал предметность в аспекте ее способов данности для интенционального сознания. Термин «предметность» должен был указать, что вместе с тем еще не принималось никакого предрешения относительно ее действительного существования или реальности. Напротив, интенциональный предмет следует понимать как «идеальный предмет», как мысль, чья «идеальность» имеет значение отграничения от реального в смысле воспринимаемой вещи. Заявленная Гуссерлем претензия на критику познания нуждается в изложении того, каким образом надлежит различать простое мнение и обоснованное знание, истинное и ложное суждения. Основополагающая структура его аргументации разворачивается во втором томе Логических исследований и в Идеях. Для этого в шестом Логическом исследовании Гуссерль вырабатывает понятие наглядного исполнения (anschauliche Erfüllung). Исходить надлежит из интенционального мышления, в котором подразумевается какое-либо предметное с совершенно конкретными определениями без того, чтобы для этого можно было бы привести в качестве подтверждения наглядный пример. Акты подобного рода Гуссерль называет всего лишь символическими, всего лишь сигнитивными, пустыми интенциональными актами подразумевания. Эти обозначения призваны выразить отсутствие связи с созерцанием. Согласно Гуссерлю, подобное пустое подразумевание только в том случае может обладать статусом достоверного познания, если оно может быть соотнесено с соответствующей наглядной данностью. Наглядное исполнение имеет место тогда, когда предмет, всего лишь мысленно подразумеваемый, в этом наглядно присутствующем предмете находит свое соответствие, когда можно зафиксировать соответствие между «подразумеваемым и данным».
