– Вы к кому?
– К госпоже Николаевой, – ответил Павел.
– Она ждет вас? – поинтересовался страж порядка.
– Не думаю, – откровенно признался Киселев.
Лицо охранника приняло строгое выражение:
– Тогда боюсь, господа, вам придется поворачивать назад.
Костя мило улыбнулся:
– Боюсь, это вам придется нас пропустить, – он сунул ему под нос удостоверение. – И позвоните госпоже Николаевой, чтобы она не упала в обморок при виде нас. Разумеется, она заслуживает того, чтобы вы доложили ей о нашем приходе.
Охранник побагровел, но исполнил его просьбу. Он поднял трубку телефона и набрал нужный номер.
– Нонна Михайловна, к вам посетители – полиция. Да, хорошо, я передам, – он повернулся к Киселеву и Скворцову. – Нонна Михайловна вас примет. Проходите. Офис номер пять.
Оперативники прошли по длинному коридору и постучали в полированную дверь.
– Войдите, – послышался строгий голос.
Полицейские не заставили себя упрашивать.
В небольшой комнате за столом сидела женщина с густыми светлыми волосами, спадавшими на плечи. Она не была красавицей, но ее лицо с большими серыми глазами, проницательными и умными, казалось довольно привлекательным. Чувствовалось, что в этой женщине есть характер и она способна управлять огромной компанией. Увидев посетителей, Нонна встала и по-мужски пожала им руки.
– Я вас слушаю, господа полицейские. Вы ведь не просто так ко мне пожаловали. Значит, у вас какое-то ко мне дело. И давайте не ходить вокруг да около, я этого не люблю. Задавайте конкретные вопросы.
Павел кивнул. Ему всегда нравился такой подход к делам. Николаева не пыталась жеманничать и кокетничать или, чего хуже, пугать связями. Поэтому он начал в лоб:
– Вы знали Романа Бучумова?
В ее лице не дрогнул ни один мускул.
– Разумеется.
Константин уже мысленно поздравил себя с удачей. Наверняка эта дама даст необходимые сведения. Однако она разрушила его надежды:
– А кто его не знает? Он известный артист нашего города. Я стараюсь не пропускать спектакли с его участием.
– Вы начали с места в карьер, когда мы вошли, – сказал Павел. – И я надеюсь на вашу откровенность до конца. У нас есть сведения, что вы с Романом были близки.
Она смотрела на него доброжелательно и удивленно:
– Хорошо, что вас не слышит мой муж, господин полицейский. Он бы потребовал ответить за оскорбление. Я могу узнать, откуда у вас такие нелепые предположения? Именно предположения, потому что я, к сожалению, не знаю Бучумова лично. И у ваших осведомителей, если вы только не блефуете, не будет никаких доказательств, потому что их просто не может быть. У меня хорошая семья, известный муж, и мне не нужен артист для утешения.
Она нисколько не боялась тех слов, которые ожидали ее. И Костя понимал почему.
– У нас есть записи с камер видеонаблюдения банка, который находится напротив театра, – продолжал Павел. – Ваша машина появлялась возле театра задолго до начала спектакля и стояла там до его начала. Кроме того, когда Бучумов выходил из своего автомобиля, вы мигали ему фарами. Это видели сотрудники театра.
Она вскинула брови и вдруг рассмеялась. Смех ее звучал заразительно. Киселев давно не слышал такого смеха – искреннего и веселого.
– В этом банке моя фирма осуществляет платежи, – проговорила дама. – Если бы вы, прежде чем грузить людей работой, потрудились узнать, являюсь ли я их клиенткой, вам не пришлось бы тратить свое время на просмотр этих записей. А поскольку я клиентка банка, то мне приходится порой проводить у них довольно длительное время. И совпадает ли оно с началом и концом спектаклей, я понятия не имею, – она вдруг посерьезнела. – К сожалению, я бизнес-леди, помогаю своему мужу и потому очень занятой человек. Если это все, извините, но… – она выразительно взглянула на дверь. Павел и Костя поняли ее. Они также поняли и еще одну вещь: больше эта женщина ничего не скажет. И у них на нее тоже ничего нет. Эту схватку она выиграла.
– Извините и вы, что мы заставили вас оторваться от дел, – сказал Скворцов.
Она развела руками:
– Что же, бывает. Я желаю вам удачи. Мне жалко этого прекрасного актера. Я скорблю вместе с городом.
