- У меня обязанности гида, Вера. Мери впервые на Оре.
- Тогда приходи после прогулки в мой номер.
Лусин объявил, что не успокоится, пока не продемонстрирует мне с Мери зверинца, вывезенного с Земли. Мы не стали огорчать Лусина и пошли к его питомцам. Одних пегасов было не меньше сотни - черные, оранжевые, желтые, зеленые, красные с белыми искрами, белые с искрами красными - в общем, всех поэтических красок, воинственно ржущие, непрерывно взлетающие, непрерывно садящиеся…
Труб, скрестив на груди крылья, с насмешливой неприязнью следил за сутолокой.
- Неразумный народец, - проворчал он. - Не умеют ни читать, ни писать. Я уже не упоминаю о том, что не говорят по-человечески.
В первый год пребывания на Земле Труб справился с азбукой, а перед отлетом на Ору сдал экзамен за начальную школу, а там интегральное исчисление и ряды Нгоро. На Оре Труб устроил для своих сородичей училища. У ангелов обнаружились недюжинные способности к технике. Особенно они увлекаются электрическими аппаратами.
- Это же только лошади, хотя и с крыльями, - сказал я.
- Тем непростительней их тупость.
Было забавно, что один из любимцев Лусина поносит других его любимцев. Лусин от ангела, однако, легко сносил то, чего не потерпел бы от человека.
- Расист, - сказал он и так ухмыльнулся, будто ангел не ругал, а превозносил пегасов. - Культ высших существ. Детская болезнь развития.
За конюшней пегасов мы увидели крылатого огнедышащего дракона. Он был такой огромный, что походил скорее на кита. Он лежал, пламенно-рыжий, в толстенной броне, из ноздрей клубился дым, а когда он выдыхал пламя, проносился гул. Полуприкрыв тяжелыми веками зеленые глаза, крылатое чудовище надменно посматривало на нас. Казалось невероятным, что эта махина может парить в воздухе.
- У него корона! - воскликнула Мери.
- Разрядник! - с гордостью объяснил Лусин. - Испепеляет молниями. Хорош, а?
На голове дракона возвышалась корона - три золоченых рога. С рогов срывались искры, красноватое сияние озаряло чудище. На молнии, испепеляющие врага, искорки похожи не были.
- Проверь, - предложил Лусин. - Кинь камень. Или другое.
На прибранной Оре найти камушек непросто. Я метнул в дракона карманный нож. Дракон рывком повернул голову, глаза остро блеснули, туловище хищно изогнулось, а молния, вырвавшаяся с короны, ударила в ножик, когда тот еще летел, - ножик бурно вспыхнул, превращаясь в плазму. И тотчас вторая молния, только еще мощней, разрядилась прямо мне в грудь. Если бы жители Оры не защищались индивидуальными полями, все мы, безусловно, были бы ослеплены вспышкой, а сам я, так же безусловно, разлетелся бы плазменным облачком.
- Может сразу три молнии, - восторженно пояснил Лусин. - И по трем направлениям. Имя - Громовержец.
- Не хотел бы я схватиться с Громовержцем в воздухе, - сказал потрясенный ангел.
Дракон успокаивался - приподнявшееся тело опадало, над короной плясали синеватые огни Эльма, тяжелые веки прикрывали потухавшие зеленые глаза.
- Громовержец так Громовержец, - сказал я. - Существо эффектное. Но зачем нам в Персее громовержцы с пегасами?
- Пригодятся, Эли.
Я тогда и понятия не имел, как жестоко Лусин будет прав!
Мы с Мери вышли наружу, оставив Лусина с его созданиями и с Трубом. Был вечер, искусственное солнце погасло.
- Одни! - воскликнул я. - На Оре - и одни, Мери!
- До сих пор ты больше стремился к своим друзьям, чем к одиночеству со мной, - упрекнула Мери.
Я рассмеялся. Нигде мне не бывает так хорошо, как на Оре!
- Ты, кажется, приревновала меня к Лусину и Трубу? Пойдем, я покажу тебе Ору.
Мы долго гуляли по проспектам планеты, заходили в опустевшие звездные гостиницы. Я рассказывал, как познакомился с альтаирцами, вегажителями, ангелами. Прошедшее нахлынуло на меня, призраки, как во плоти, двигались рядом. Я вспомнил и об Андре. Здесь он совершал великие открытия, а я зубоскалил, придирался к мелким ошибкам. Пока он жил среди нас, мы недооценивали его, я больше других был этим грешен.
Внезапно я увидел слезы в глазах Мери.
- Я чем-то расстроил тебя?
Она быстро взглянула на меня и спросила почти враждебно:
