Вторжение в Персей - страница 139

Нина осмелилась и спросила робко:

- Сид, почему твои волшебники имеют сходство с продавцом, который только что забраковал у меня две бутылки?

Она надеялась, что, отвечая, Облаков скажет: «Ты неправильно поставила свой вопрос».

Но Облаков давно уже перестал интересоваться логикой. Он ответил, позевывая:

- Я разучился работать без натуры. Я не доверяю фантазии. Фантазия может увести меня от жизни и завести бог знает куда.

- Но это же волшебники!

- Ну и что? От волшебников нет никакого проку. А тот человек в будке делает полезное и интересное дело - он принимает пустые бутылки.

Слова Облакова прозвучали логично, и Нина не нашла, что ему возразить.

- Сид, - спросила она тихо, - а ты не мог бы превратиться в сад, хотя бы на полчаса?

- Зачем?

- Мне очень хочется.

- Глупости. Пустая забава. Высказывать такие желания даже неэтично.

Нина обождала, пока Облаков вымыл кисть и положил ее сушить на подоконник. Потом они пошли в ресторан «Палуба» обедать.

Ресторан уже не походил на корабль и никуда не плыл, а, как и полагалось ресторану, стоял на месте. Скатерти уже не отличались чистотой и официантки подавали, не улыбаясь.

- Сид, - спросила тихо Нина, - ты, кажется, был у начальника паспортного стола в милиции.

- Да, - ответил он лениво.

- Зачем?

- Как зачем? Не могу же я ходить с паспортом, где написано, что я родился в две тысячи третьем году? Согласно моему документу меня еще нет. Где же тут логика?

- Но мне это очень нравилось, Сид, что ты родился в еще не наступившем веке. И мне было так хорошо, что ты умел превращаться в сад.

- Это было дико, Нина! Нелепо!

- Не знаю. Но когда ты превращался в сад, ты был другой и картины у тебя тоже были другие. Тебя как подменили.

Социолог пришел в этот раз без портфеля и без анкет. Он был очень взволнован.

- Сид Николаевич, - сказал социолог, не скрывая своей тревоги. - От вашей жены на днях я узнал, что вы перестали превращаться в сад?

- Перестал.

- Почему?

- Мое превращение или непревращение в сад уже самим фактом отрицает причинность. Оно алогично. Его нельзя объяснить с научных позиций вашего времени.

- Вы повторяете те слова, которые я вам говорил, когда изучал вашу психологию.

- Ну и что ж! Я усвоил ваши советы. И стал вести себя вполне обыденно, как ведут себя все остальные люди. Не понимаю, чем вы недовольны?

- А вы не могли бы еще раз превратиться в сад хотя бы на десять минут? Я очень вас прошу. Я был настолько неосторожен, что опубликовал статью о вашем свойстве в одном научно-популярном журнале. Назначена комиссия проверить мой эксперимент.

- Ваш эксперимент?

- Ну, не мой, а ваш. Вернее, вашу способность полиморфизма. Сегодня вечером специальная комиссия приедет к вам познакомиться с вашими феноменальными особенностями.

- Я разучился. Отвык. У меня может не получиться без тренировки.

- А вы потренируйтесь. Я засекаю время.

Социолог взглянул на часы.

Облаков ленивой походкой вышел на пустырь. Вдруг стало темно. Ветви внезапно возникшего на пустыре сада заслонили небо. В окно влетел запах сирени и влажных листьев.

- Здорово! - сказал социолог Нине. - Получилось! Сработало! Смотрите! Действительно необычный феномен. Не знаю только, как его теоретически обосновать. Идемте вниз, походим возле деревьев, подышим свежим воздухом, подумаем об этом необъяснимом факте духовного и физического полиморфизма.

Нина и социолог спустились вниз, прошли через дворик и оказались в саду.

На скамейке сидели бывшая красавица, заведующая театральным буфетом в отставке, и старичок пенсионер.

Бывшая красавица сказала восхищенно:

- Как быстро научились выращивать деревья! Утром был пустырь, а сейчас, смотрите, какой густой сад.

- Он не настоящий, - возразил старичок. - Декорация. Приедут. Произведут съемки. И уберут. Надо это понимать.

…Нина ждала весь день, а потом ночь и утро. И снова наступили сумерки, но сад по-прежнему стоял на пустыре.

Керк возвратился ночью. Моруар ждал его в библиотеке Центра.

Заслышав шаги, Моруар вышел в ярко освещенный коридор.

- Удалось?

Керк устало пожал плечами:

- Я опоздал… И, разумеется, это не имело смысла. Наведенная радиация оказалась чертовски интенсивной… Какой-то совершенно неизвестный вид излучения. От него, по-видимому, не существует защиты: в наших условиях, конечно, и на нашем уровне знаний.