Нина познакомилась с Сидом в саду. Она сидела на скамье и, отложив книгу, прислушивалась к шуму ветвей. Дул ветер. И сад шумел над головой Нины. Вдруг наступила тишина. Это было более чем странно, это было необъяснимо. Ветер дул с прежней силой. Но ветви уже не качались и не шумели. Сад застыл, как отражение в пруду.
Нина услышала шаги. Перед ней остановился юноша. Он держал в руке ветку черемухи полную цветов.
- Здесь нельзя ломать ветви, - сказала Нина строго. - Кто вы такой?
- Кто я сейчас? - спросил юноша. - Или кем я был пять минут назад?
- Неужели за пять минут вы успели измениться?
- Да. Успел. Я очень торопился. Мне хотелось познакомиться с вами. Я очень часто вас вижу здесь с книгой.
- Но почему же я вас ни разу не видела?
- Вы, конечно, видели меня, но не догадались, что это я. Я был не похож на себя.
- Как же вы выглядели?
- Лучше поговорим о чем-нибудь другом. Вы все равно не поверите мне, если я скажу как я выглядел.
- Почему не поверю? У вас такое правдивое лицо. Вы не похожи на обманщика. Как же вы выглядели?
- Об этом потом, - сказал юноша с досадой. - Важно не то, как я выглядел полчаса назад. Важно, как я выгляжу сейчас.
- Сейчас вы выглядите, как человек, только что сдавший трудный экзамен.
- Вы угадали. Я действительно только что сдал экзамен. Я снова превратился в человека.
- А кем вы были?
- Я был садом, - ответил он тихо.
- Кем?
- Садом.
- Садом? Я не совсем понимаю. Сад не может превратиться в человека.
- Может. Но я не всегда был садом, а только иногда, когда мне очень этого хотелось.
- Вас превращал в сад злой волшебник?
- Нет. Не злой. Скорее, добрый. Но это тайна. И я не имею права ее разглашать. Я дал подписку.
- Кому?
- Директору волшебно-сказочного института.
- А где этот институт?
- Его еще нет. Но он будет. Я тоже только должен быть, но я поторопился и оказался здесь. Я не мог позволить случаю разъединить нас. Я пришел сюда из еще не наступившего столетия. Чтобы ежедневно видеть вас, я превратился в сад. Я стоял здесь в дождь, в бурю, в жару, ожидая вас.
- Может, вы чудак или оригинал? Вы говорите о том, что невозможно.
- Для вас невозможно. Для меня возможно. В волшебно-сказочном институте, о котором я вам говорил, нашли способ превращать людей в явления природы, как в древних мифах. К тому же я художник. Мне это помогает в моей работе. Я редко изображаю людей. Я пишу пейзажи. В Русском музее скоро откроется выставка моих картин и эстампов. Я пришлю вам билет на вернисаж.
Он прислал ей пригласительный билет. Это было целое послание, напечатанное красным и черным шрифтом:
«Ленинградское отделение Союза художников РСФСР и Государственный Русский музей приглашают вас на открытие выставки произведений Сида Николаевича Облакова».
У него, оказывается, есть имя, отчество и фамилия. Он Облаков. Как это ему подходит! Кроме того, он член Союза художников РСФСР. Впрочем, что здесь удивительного? Как будто обычный человек может превращаться в сад, а член Союза художников РСФСР не может?
Нина с изумлением рассматривает билет. Живопись, рисунок, акварель, книжная графика, эстамп. Он, оказывается, иллюстрирует книги детских писателей? В издательстве, наверное, никто не знает, что он может превращаться в сад? Если бы там об этом знали, едва ли бы ему доверили детскую книгу.
Нина берет билет и идет в музей. В музее многолюдно. Открывает выставку маститый, седой искусствовед. Он говорит, отчетливо и веско произнося слова:
- Сид Николаевич Облаков, несмотря на свою молодость, уже успел сказать новое слово в искусстве. Его акварели полны обаяния, словно бумага впитала в себя синь неба, блеск облака, свежесть утренней росы…
Облаков стоит рядом с искусствоведом. Вот сейчас можно поверить, что он из другого времени. Он стоит, готовый исчезнуть, и косится на статую, за спину которой, видно, хочет спрятаться от щедрых похвал.
Нина улыбается ему. Но он не видит ее улыбки. Вокруг густая толпа. Миловидная девушка, сотрудница музея, подает маститому искусствоведу ножницы. Маститый искусствовед неумело разрезает ленточку, и толпа вместе с Ниной течет в выставочный зал.
