Алана подозрительно прищурилась.
– Ты что, всерьез веришь, что видения инспирированы ангелами?
Джеймс пожал плечами. Все четверо поднялись и пошли к вешалке за плащами.
– Я этого не говорил. Но такова одна из гипотез Ремиларда. А ты понимай как хочешь, детка.
– Все еще чувствуешь это? – тревожно спросила ее Джин. – Ты очень бледная и почти ничего не ела.
– Пустота, – прошептала девушка, пытаясь улыбнуться. – А за ней тоже пустота.
– Возьми меня под руку, – решительно сказал Нигель.
Алана отвела глаза.
– Нет, не надо. Прошу тебя, Нигель!
– Нет проблем, – беззаботно усмехнулся он и распахнул перед ними дверь.
Обе женщины вышли под дождь.
Старик у церковных ворот теперь стоял на коленях и по-прежнему что-то бормотал, роясь в пластиковом мешке. Дождь вымочил его редкие седые волосы, прилипшие к морщинистым щекам. Внезапно он поднял дикие глаза и застыл, увидев Алану.
– Не должен находиться у тебя… прорицатель, гадатель, ворожея, чародей… ибо мерзок перед Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего! note 98
Алана резко остановилась, из ума ее вырвался крик, она стала заталкивать Джин обратно в паб, но не успела. Старик выхватил из мешка автоматический пистолет и выпустил пять потоков желтого огня, громом раскатившегося по старой улочке. Лицо Аланы сделалось алым и бесформенным, а сердце перестало биться еще до того, как она опустилась на землю. Джин пуля угодила в шею. Она упала на руки Джеймса, и ее жизненные силы фонтаном заструились на темную от дождя мостовую.
– Ворожеи не оставляй в живых! note 99 – крикнул старик и, бросив оружие, юркнул в церковный двор.
Джеймс опустился на колени, обнимая Джин, и услышал, как ум ее произнес то, что голос был уже не в силах произнести:
Кэти и Дэвид… люби их… продолжай работу…
Он наклонился и поцеловал ее; рассудок отказывался принять происшедшее. Только не она. Только не так. Они были до смешного счастливы вдвоем. Полная идиллия все тринадцать лет совместной жизни, творчества, сотрудничества, воспитания зачатых в любви детей. Такой конец просто невозможен.
Я всегда с тобой , сказала она.
Он снова поцеловал ее и вдруг услышал дикий вопль. Потом кто-то пихнул его в спину, и он увидел Нигеля, вихрем несущегося к церковным воротам.
Не надо , предостерегла его Джин, останови его.
Джеймс продолжал сжимать ее в объятиях, и она сумела собрать остатки принудительных сил.
Беги, пока не поздно!
Он бережно опустил ее на камни. Люди, ахая и крича, вываливались из паба. У тротуара остановилось несколько машин, откуда выглядывали искаженные ужасом лица. Расталкивая пешеходов, Джеймс помчался к церковному двору. Под одним из вековых деревьев, только что покрывшихся нежной весенней листвой, он увидел бушующее оранжевое пламя. Нигель стоял рядом, и его мягкое интеллигентное лицо напоминало мраморные слепки, что украшали все надгробья вокруг. Посреди огня яростно извивался человек, испуская пронзительные крики.
Джеймс сорвал с себя плащ, набросил на горящего и стал катать его по мокрой земле. Внезапно, не говоря ни слова, Нигель прыгнул на Джеймса сзади, развернул к себе и вцепился ему в глаза. Джеймс выпрямился, ухватил приятеля за кисти, оторвал его руки от своего лица. Зрение в одном глазу застилала кровавая пелена.
– Нигель! Опомнись, ради Христа!
– Не мешай! Пусть эта свинья сгорит! – прохрипел Вайнштейн и вонзил зубы в правую руку Джеймса.
Обезумев от боли, Джеймс приподнял низкорослое плотное тело Нигеля над землей и отбросил к дереву. Тот упал, слабо застонав, а Джеймс снова повернулся к человеку, тлеющему под плащом.
Со всех сторон двора сбегались люди; слышался вой полицейской сирены. Пламя погасло. Джеймс размотал плащ и увидел обугленные черты фанатика: ястребиный нос, дерзкий изгиб бровей, впалые щеки – лицо, чем-то очень похожее на его собственное. В глазах без ресниц неумолимый блеск, открытый рот искривился в победной ухмылке.
Джеймс отшвырнул плащ и похромал к Нигелю, который, обхватив ствол дерева, безуспешно пытался встать. Рукав дождевика порван, на лысом черепе расползся багровый кровоподтек Джеймс протянул коллеге левую руку, помогая ему подняться. Нигель в благодарность перевязал укушенную правую руку друга своим носовым платком.
