Оливье. — Я — холостяк!
Сюзанн. — А, вот как!
Оливье. — А я наблюдаю за вами вот уже третий день и для такой красивой молодой женщины нахожу вас слишком серьезной. Чем вы это объясняете?
Сюзанн, неожиданно серьезно. — Я… — вдова…
Оливье, довольный и бестактный. — Вдова!.. (Спохватывается.) О, простите! Такая молодая!
Сюзанн, с грустью о прошлом. — Я вышла замуж в 19 лет. За человека невыносимого. Мы собирались расстаться, когда он скоропостижно скончался. Это случилось год назад. Я чувствую себя несколько потерянной…
Оливье. — Сбившейся с пути?
Сюзанн. — Разочарованной!
Оливье, обнимая ее за талию. — Вы одиноки?
Сюзанн, смеясь. — Уберите руки, господин Комиссар!
(Выключает проигрыватель и садится.)
Оливье. — Я влюбился в тебя безумно в первый же вечер!
Сюзанн. — А я, я отдалась тебе в первую же ночь, как легкомысленная дура! Отсюда и все зло, Оливье.
Оливье. — Нет!
Сюзанн. — Да. Именно с того момента ты и стал меня ревновать.
Оливье. — Я никогда, никогда больше не буду тебя ревновать! Решено!
Сюзанн. — Ты говоришь это, морщась как перед принятием слабительного!
Оливье. — Клянусь на Гражданском Кодексе! (Смотрит на часы.) О, мне нужно собрать мои бумаги! Иначе я опоздаю! Быстро!
Сюзанн. — Я соберу твой чемодан! Во всяком случае, если ты не перестанешь меня подозревать, я тебе отомщу: возьму и поцелую первого встречного.
Оливье, в духе Шекспира. — Ах! Ах! Ах! Не забывай никогда, что Отелло, обезумев от ревности, убил свою жену.
Сюзанн, подыгрывая ему. — Ах! Ах! Ах! Не забывай никогда одну чудовищную деталь — жена его была… невинна! (Смеясь, быстро исчезает в доме.)
(Оливье несколько озадачен. За его спиной появляется Эдуард и кладет ему руку на плечо, ужасно его этим пугая.)
Эдуард., сердито. — Я все слышал. Все! Что за история! Бедная госпожа Ленуар! Вы не будете, конечно, запускать вашу дьявольскую механику?
Оливье. — Буду. Чтобы окончательно успокоиться! О, безумец я несчастный! Если бы мне удалось узнать с помощью этой магнитной ленты какую-нибудь чудовищную вещь, я избавился бы от этого проклятия и постоянных терзаний. Противно даже говорить об этом!
Эдуард. — Будет вам! Ваша лента ничего вам не откроет и вы излечитесь, уверяю вас.
Оливье. — Да услышит вас бог и да простит он меня! И вы тоже, господин Эдуард, простите меня, пожалуйста! Я был груб, толкнул вас и даже пнул ногой…
Эдуард. — Ну это пустяки. Это входит в мое жалование!
Оливье. — Я болен. Если все окончится благополучно, то я успокоюсь и будущее наше ничем не будет омрачено. Я не стану больше бояться телефонных звонков, мужчин на улице, которые останавливаются возле моей жены, чтобы перекинуться с ней словечком… (Странное выражение появляется на лице господина Эдуарда.) писем и т. д. Медицина должна была бы изобрести какое-нибудь средство от ревности. Ну ладно. Ваша миссия на сегодня закончена. Можете идти!
(Эдуард колеблется в нерешительности.)
Эдуард. — Послушайте, принимая во внимание значимость суммы, которую вы мне платите… Я должен сообщать вам все до мельчайших деталей, не так ли?
Оливье. — Да… А что такое?
Эдуард. — Видите ли… Вы только что упомянули… Я тут кое-что отметил в своем блокноте и вернулся. Чтобы сказать вам… короче… Подождите, я вспомнил: когда ваша жена садилась в машину, к ней подошел какой-то мужчина и что-то ей ей сказал… (Лицо Оливье становится пунцовым… Подходит к дому, проверяя не идет ли жена, затем заталкивает Эдуарда в угол.)
Оливье, дрожа от гнева. — Какой он из себя?
Эдуард. — О! Лет тридцати, недурен собой… Какой из себя?.. (Видя пунцовое лицо Оливье, не очень уверенно.) Никакой!
Оливье. — О чем они говорили?
Эдуард. — Всего несколько слов! Он выглядел как тип, спрашивающий у дамы который час, чтобы завязать знакомство. Он тут же отошел, это точно…
Оливье. — Этого достаточно, чтобы она успела сказать ему: «Мой муж уезжает сегодня вечером. Я буду одна, приходи».
Эдуард. — Она знала, что вы собираетесь уезжать?
Оливье, возбуждаясь. — Догадывалась. Я ей намекал сегодня утром! Конечно же! Этот тип придет сюда ночью!
Эдуард, смеясь. — Да будет вам! Как вас легко завести! Пол-оборота и просто Александр Дюма какой-то…
