А к Шарапову вдруг пришло спокойствие. Цель взял быстро, плавно нажал на спусковой крючок и поверил, что выстрел будет удачным. Опередить противника не удалось и на этот раз: четвертая пуля просвистела у самого уха, ткнулась позади во что-то твердое и с подвыванием ушла в небо.
Выпавшая из рук фрица винтовка сползла вниз, тело от удара подалось назад, и на вершине бугра четко обозначилась выемка. По привычке доводить начатое дело до конца и для верности он всадил в снайпера еще две пули и опустился на ящик из-под гранат, на котором простоял весь этот длинный день. Посидел так в крайнем изнеможении и стал бинтовать сначала голову, а потом и руку...
Глава четвертая
1
Командиром взвода разведки Шарапова назначили в конце октября. Прибежал на передовую ординарец Малышкина с приказом явиться к командиру роты. Думал, по какому-нибудь пустяковому делу, а вышло по серьезному.
- Звонили из полка,- недовольно сказал капитан,- и приказали откомандировать. Срочно! У нас всегда срочно: спим, спим, проснемся - давай, давай. С вещичками приказали.
- Разрешите идти? - Привычно потянулся за винтовкой и дрогнул, когда пальцы легли на потемневшую и ставшую незаметной бороздку на ее ложе.Снайперку можно взять с собой? На память.
- Э, нет - она на старшине числится,- отказал Малышкин. Заметил, как совсем погрустнел Шарапов, и пообещал:-Будет возможность, верну тебя в роту. Слово даю.
- Спасибо, товарищ капитан.
Хорошие, плохие ли вести на передовой, как и в деревнях, распространяются быстро, только бегут они здесь не от дома к дому, а от дзота к дзоту. Вышел Полуэкт от Малышкина, а на него уже смотрели так, как смотрят при расставании.
С Климанским обнялись, держали друг друга в объятиях долго, дышали запаренно. После этого и совсем расстроился Полуэкт, будто не роту покидал, а дом родной. С полупустым вещмешком шагал в полк трудно, словно не полем шел, а в гору поднимался. Потом дорога нырнула в черный подлесок с тонкими стволами ольхи и осины. За ним темнел настоящий лес, сосновый. В бледно-голубом, вылинявшем за лето небе летал "костыль" - немецкий самолет-разведчик: наступало обеденное время. А у подножья взгорка из-под темно-зеленых глянцевитых листьев выглядывали гроздья брусники. Поесть бы их досыта, морозцем уже обожженных, да вызывают "срочно". Бросил в рот несколько горстей, зашагал дальше и через час, после непродолжительной беседы с новым командиром полка подполковником Ермишевым, получил должность командира взвода пешей разведки.
Вначале от такого предложения растерялся, переспросил даже:
- Меня? Командиром взвода разведки?
- Вас, вас,- подтвердил подполковник, продолжая прощупывать Полуэкта черными пронизывающими глазами.- К немцам вы уже ходили, даже пленного захватили.
- Не я, товарищ подполковник, это Акимов,- совсем смешался Полуэкт.- Если бы он пистолет у немца не выбил, пропасть бы мне. А я что? Я
Ермишев остановил его движением руки.
- А вы что думаете? Я не на первой войне - и то каждой пуле кланяюсь, а вас с бухты-барахты как щенков в воду кинули, и вы хотите, чтобы у вас сразу все получилось? Так не бывает,- усмехнулся Ермишев.- Хотите, секрет один выдам? Вас рекомендовал мой адъютант лейтенант Акимов. Ну, а не справитесь заменим, мы это умеем делать. Ясно?
- Ясно, товарищ подполковник! - вскочил Полуэкт.- Есть принять взвод разведки.
- Вот так-то лучше. Предупреждаю: народ там тертый, так что на теплую встречу не рассчитывайте и сразу берите быка за рога.
Новое назначение польстило, но не обрадовало. Было бы можно - отказался бы от него Полуэкт. На разведчиков он насмотрелся, пока был в резерве. Держались они подчеркнуто независимо, обособленной кучкой. Таинственно уходили на передовую в пятнистых маскировочных костюмах с автоматами наперевес и гранатами на поясах, какой-то особой валкой походкой, и так же таинственно возвращались. Разведчики были в полку как бы государством в государстве и пользовались этим.
Часового у землянки не было. Шарапов распахнул дверь и замер на пороге так резко ударило в нос запахом сушившихся портянок, пота, махорки и еще чего-то застарелого и кислого. Задержал на секунду дыхание и шагнул дальше. Деланно громким от волнения голосом поздоровался:
