— Да. Господин Извольский был в чрезвычайно затруднительном положении, но все обошлось, сейчас он имеет на своем банковском счете небольшой капиталец.
— Но позвольте… Каким же образом? — с нескрываемым любопытством спросил Вильчевский.
— Вспомните, что было несколько месяцев назад. Паническое отступление Деникина от Москвы, новороссийская трагедия, крушение всех надежд и, как следствие, откровенная паника на мировой бирже. Все русские ценные бумаги, акции, закладные, векселя, купчие, — все, решительно все, стремительно обесценивалось. Именно тогда ваш шурин стал обладателем пакета акции бакинской нефтяной компании. Он действовал по моим рекомендациям.
Вильчевский слушал, боялся проронить слово.
— Вскоре после этого стало известно, что Польша готовится к войне с большевиками, что Добровольческая армия по-прежнему представляет грозную опасность для Советской России, а это могло означать лишь одно — ведущие мировые державы не смирились с создавшимся положением. Биржа чутко реагирует на политические нюансы: русские акции резко поднялись. Извольский продает свой пакет — и разница в курсе приносит ему довольно солидную сумму.
— Да, но чем питалась ваша уверенность именно в таком исходе дела? — опять-таки с неприкрытой заинтересованностью воскликнул Вильчевский.
— Наш банкирский дом знал, что крупнейший в мире концерн «Ройяль Дэтч Шелл» вложил огромные деньги в кавказскую нефть. Кроме того, и это, пожалуй, самое главное, нам стало известно, что глава концерна «Дэтч Шелл» сэр Генри Детердинг вел в эти дни конфиденциальные переговоры с Ллойд Джорджем… Музыку заказывает тот, кто платит… — Астахов усмехнулся. — Несколько грубовато, но зато верно выражает суть.
Вильчевский постарался скрыть озадаченность. То, что он сейчас услышал, потрясло масштабностью.
Человек, получающий информацию о переговорах между первыми людьми Британской империи, безусловно, заслуживает доверия.
— Генерал Лукомский, видимо, посвятил вас в суть истории, в которую мы попали по милости некоего Сергеева?
— Да, я детально ознакомился с этим делом, — спокойно подтвердил Астахов, — и, признаться, крайне удивлен, как можно было пойти на такую сомнительную сделку… Ну что ж, я готов помочь. Но сначала выслушайте меня. — Астахов уселся поудобней. — Услуга за услугу, Павел Антонович. Банкирский дом, совладельцем которого я состою, хотел бы вложить кой-какой капитал в торговлю с правительством вооруженных сил Юга России. Поле деятельности у нас широкое — мы хотели бы закупить ненужное флоту имущество: старые пароходы, транспорты, портовые механизмы. Представляют для нас интерес и землечерпательные караваны
Платить будем, конечно, в твердой валюте. Ну а что касается злополучного документа, который вас волнует, то он будет вручен вам сразу после того, как банкирский дом получит договоры.
— А где же Сергеев? — не удержался Вильчевский.
— Он обезврежен и ничем больше не напомнит о себе… — В глазах Астахова мелькнула холодная усмешка.
«Не удивлюсь, если вслед за этим он скажет, что вместе с злополучным документом положил в свой банковский сейф и самого Сергеева», — подумал Вильчевский.
Астахов продолжал:
— Мы гарантируем строжайшее соблюдение тайны при ведении переговоров, в нашем банкирском доме существует свой строгий и неукоснительный кодекс. Иначе нельзя! И последнее. Мы предлагаем вам, Павел Антонович, быть нашим советником и экспертом при заключении торговых контрактов. Не надо это расценивать как нечто, затрагивающее вашу щепетильность. В конечном итоге вся наша совместная деятельность принесет пользу армии. Но дело есть дело, и вы, как эксперт, получите совершенно законные проценты ко-миссионных…
— Ну зачем вы об этом, — отмахнулся Вильчев-ский, думая о том, что дай-то бог выпутаться из этой истории — и то хорошо. Конечно, Астахов, по всему видно, человек надежный, опыт давнего хозяйственника подсказывал Вильчевскому, что это именно так, а кроме того, гарантийность отношений с ним подтверждена людьми, которым можно верить. Но… Вильчевский помнил предупреждение Артифексова, лишающее его возможности совершать какие бы то ни было самостоятельные действия.
